Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Видно было, что злость накатывает на Белова волнами.

Мы обменялись еще парой ударов. Он пошел в наступление, полагая, что я не смогу его достать. Глупость и ошибка.

Пора!

Резко сменил тактику. После пары ответных секущих ударов вышел в клинч. Сделал подшаг.

Все. Он в моей власти. Удар. Захват. Сабля полетела вверх, вывалилась из руки. А я с силой толкнул его. Подсек ногу. Такого он не ожидал. Так агрессивно у них никто не умел драться. Слишком рискованно лезть близко. Да, все так. Только если ты не обучен помимо фехтования еще и кулачному бою и борьбе вдобавок.

А если все в комплексе, то и применяешь совместно.

Воевода белов начал заваливаться навзничь. Рука его метнулась к бебуту. Какой неугомонный. Черт!

Отшаг.

Рубанул его по ноге, чуть выше колена. Несильно. Отрубать не хотел, так — порезать.

Он упал, но успел выхватить оружие. Перекатился. Устремился к своей сабле. Но я был уже над ним. Одна рана не останавливает, значит, сделаем еще. Убивать — смысла нет. Доказать превосходство — вот цель.

Ударил ногой.

Он извернулся, попытался ткнуть меня кинжалом. Но напоролся на саблю. Я ждал такой атаки и вонзил лезвие в предплечье, отпрыгнул.

— Ааа. — Зарычал он.

Это был не столько крик боли, сколько рык раненного, обезумевшего зверя.

Вскочил, кинулся не меня, раскинув руки перед собой. Схватить, повалить. Что за дурь? я же вооружен. Смерти ищет. Не стал убивать, ушел в сторону. Рубанул по кольчуге, сократил дистанцию пнул в бок.

Казак опять покатился по земле.

— Хватит! Белов! Мне не нужна твоя жизнь!

Он на карачках рванулся к сабле, вскинулся. Но я был уже рядом. Укол. Все было кончено. Мой клинок вонзился в правое плечо. Пробил изодранное секущими ударами полотно. Прошел через ткань, рассек кости и вышел наружу с другой стороны. Заструилась кровь.

Он попытался схватиться за лезвие, рвануться вперед. Но я был быстрее. Вырвал оружие, отшатнулся, отступил. Ноги подвели воеводу, и после пары быстрых шагов он споткнулся и рухнул на колени.

— Остановись! — Мой клинок был около его горла. — Остановись, дурень! Мне! Не нужна! Твоя! Жизнь!

— Колдун. — Прошипел он сквозь зубы. — Бес! Убей, убей меня! Я не могу, не могу больше!

— У тебя сын, семья. — Клинок упирался ему в кадык. Хотел в яремную вену, но так он бы мог совершить акт самоубийства, а мне это было вовсе не нужно.

Смотрел на него, поверженного. Проговорил.

— Ты хороший воин. Такие нужны этой стране. Руси, России. — Говорил громко, уверенно. Надеялся, что после поражения он одумается. Поймет, что служил не тому и не затем. — Я не зову тебя с собой на север. Ненависть затмила тебе сейчас глаза. Но, я дарую тебе жизнь. — сделал паузу, смотрел на него, поднявшего глаза к небу и ждущего решающего укола. — Бери сына, жену, еще детей, если они есть, и поезжай к задонским старцам. Они расскажут тебе правду. Им-то ты поверишь?

Сделал пару шагов назад

Белов со стоном схватился за рану. Кровь лилась оттуда ручьем. Перевязать надо. Казак застонал, и я услышал.

— Боже… Господь… За что! За что мне это! Господь!

Я развернулся и двинулся к своим телохранителям. Произнес.

— Богдан, развяжи его сына. Отпусти. Пусть за отцом присмотрит, перевяжет.

Мой казак уставился на меня с удивлением. Уверен, думал сейчас, не встанет ли этот парнишка против нас. Не сотворит ли чего дурного, не нападет со спины. Стопроцентной уверенности в том, что он не сделает это, у меня не было. Но казнить этих двоих было выше моих сил. Такие люди, бесстрашные и сильные духом действительно нужны. Зрела во мне надежда, что старцы действительно смогут объяснить им, всей их семье, что и как. И почему я оставил его жить.

И жизнь свою они посвятят служению отчизне.

Влетел в стремена, осмотрелся.

Парнишка, отпущенный, спрыгнул с лошади, помчался к замершему на коленях отцу. Рвал на бегу рубаху, готовился бинтовать. Главное, чтобы от раны не умер воевода. Но если так, то это значит — судьба.

Сам обратился к третьему, оставшемуся на ногах из приехавших елецких.

— Что с Волковым?

— Мертв. — Проговорил он. Поднялся от него, уставился на меня.

— Ты все видел. Иди скажи елецким, что жду всех сотников к себе. Нам незачем проливать кровь. Незачем отдавать свои жизни здесь. Наш враг там! — Я махнул рукой на север. — Наша цель, Москва! Вместе мы будем сильнее и добьемся Земского Собора. Всю Русь соберем и Царя на трон поставим сильного. А не этих, цариков.

Он поклонился, двинулся к лошади.

— Жду. И прикажи войска отводить, чтобы мои люди переправу начали. Мы не желаем вам зла. Мое слово!

Человек поклонился вновь, взлетел в седло и помчался к елецким рядам.

Я повернул голову к Богдану. Он смотрел на меня очень удивленно. В его парадигме мира я поступил… Вероятно, излишне мягко. Но, так было нужно. Именно такие деяния запоминаются и создают вокруг предводителя ту славу, которая важна. Строг, но справедлив.

— Богдан, скачи к нашим. Передай, строем ровным, ко мне. Не ломая рядов.

— Сделаю.

Он дал пяток коню и помчался к моим бойцам. Они уже неспешно двинулись вперед сами. Понимали, что происходит.

Глава 12

Прошло совсем немного времени, и Елецкое воинство сдвинулось с места. Видно было, что им идут приказы, и бойцы растерянно отступают в лагерь. Преимущественно пехота. Сворачиваются с боевых позиций, отходят. Часть разворачивается и движется вдаль от переправы. Конница. Чуть севернее. Все же часть бойцов явно пребывало в сомнениях. Вдруг мы всеми этими действиями только вводим в заблуждение. И как ударим, когда они не ждут. Спешиваться, расслабляться торопились не все.

Да, вроде бы сотники и атаманы должны явиться, говорить. Но кто знает, придут ли все. Пока что нужно держать боевую готовность. Довлеть над ситуацией. Показывать, что мы не хотим воевать, но если надо — готовы.

Я отвлекся от созерцания лагеря, глянул, как там дела у отца и сына.

Старшему было совсем нехорошо. Еще бы, несколько скользящих ударов. Но это мелочи по сравнению с тем, что пришлось пронзить ему правое плечо. Старался попасть выше легкого, обездвижить руку, не убить. Но с текущим уровнем медицины были шансы, что не переживет казак этого.

Мои бойцы подошли гораздо быстрее, чем сотники от лагеря, и я махнул рукой. Распорядился помочь. Выделить лекаря.

Яков глянул на меня с удивлением, но отрядил кого-то из обученных еще в Воронеже людей. Лучше было бы, конечно, дождаться с переправы старика Войского, но здесь дело могло идти на минуты.

Человек подошел, наклонился.

Мальчишка что-то выкрикнул, но после недолгой перебранки место уступил. Взялись они за процесс вместе.

Я, сидя верхом, наблюдал. Осложняло дело то, что раненый воевода в кольчуге. Это не ткань — ее не разрежешь аккуратно, не посмотришь, что там. Снимать? А как — рука ведь повреждена. Видимо, все же нужно стаскивать. Не будет же он все время лечения в броне ходить. От нагрузки помрет измученный организм. Да и доступ к ране нужен нормальный.

Нельзя в броне быть.

Они вдвоем начали действовать. Потянули. Казак заорал от боли. Еще бы — травмируемую руку приходилось проворачивать как раз в плечевом суставе. Рядом с раной.

М-да. Все же доспехи, это не привычные мне современные бронежилеты на стропах. Срезал их и свободен. Здесь — сложнее все. Хотя мой юшман в этом плане попроще. Он больше для дел лечебных подходит. За счет запашной системы и ремней крепления. Но — далеко до идеала. Как-то я раньше и не задумывался о том, что помимо защиты доспех еще должен быть эффективно снимаем и надеваем. Те же латы в этом плане — удобнее. Срезать ремни, стащить. А вот кольчуга, которая надевается как рубашка. Разоблачать такого бойца — мука.

Наконец, уложили потерявшего сознания воеводу, начали бинтовать. Надеюсь, все получится и выживет Белов.

Мой боец что-то говорил, действовал, а мальчишка помогал.