Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Дело спорится, может жить будет. Перевел взгляд. Смотрел на лагерь близ талицких бродов. Прошло еще некоторое время и от него наконец-то отделилось с десяток всадников. Как я и думал, их было примерно около тысячи. Вот и число атаманов, и воевод, соответствующее. Минута и они замерли напротив меня и моих рядов.

Снаряжение не плохое, но и не лучшее. Пожалуй сам Воевода у них был только отлично вооружен, а вся армия — ну как и мои сотни до того, как я арсеналы открыл.

Лошади фыркали, чуяли кровь. Люди нервничали.

Между нами было метров пять. Спешиваться никто не собирался, замерли друг напротив друга. Эдакие, предварительные переговоры. Чувствовался висящий в воздухе вопрос: что же дальше? Что будет?

— Здравствуйте, товарищи! — Выкрикнул я.

— Здрав будь… воевода. — Прогудели они нескладно, но вполне в один тон.

Царем не звал никто.

— Кто за главного у вас? Или не выбрали еще?

Они переглядывались, понятно было, что какого-то единого мнения на сейчас счет пока нет. Волков убит. Возможно, он, как бывший есаул Белова мог бы заменить его, но не судьба. А кто из них — неясно. Вроде бы все равны. Соберись они все, что-то бы вышло. Но на это нужно время. А я его им не дал.

Окинул взором всю эту компанию.

— Значит так! Собратья! — Начал вещать. — Проясню ситуацию для всех! Первое. Никаких татар в моем войске нет. Люди воронежские, люди оскольские и казаки донские. Все. Второе. Идем мы на север, к Москве, чтобы сильного царя на трон сажать. Земский Собор собирать и выборно… Повторюсь! Выборно! Определить, кому всей землей нашей русской владеть и править.

Смотрел на них, вроде бы понимали, кивали, перечить никто не собирался.

— Третье! Дмитрий, что царем кличет себя и с ляхами заодно, мне не друг и не брат. Негоже такого человека на трон сажать. Это мое слово. Знаю, вы здесь все, преимущественно за него стоите. Весь Елец и воевода его. Но он, иноземцам готов отдать все! И землю, и жизни ваши.

Сделал паузу. Они напряглись сильно. Память о том, как сражались против царских войск, была свежа. Всего-то несколько лет прошло от осады города. Многие друзей потеряли, близких, родных, собратьев. Продолжил громко.

— Василий! Что в Москве засел, тоже царик, а не царь. Много за ним грехов. Знаю, бились вы с его войсками. Славно и отважно. Елец не дали свой. — Обвел их взглядом. — Знаю, собратья, и понимаю почему. Как этот Василий на трон сел? Все мы знаем, что силой! Не по желанию земли всей. Собор, что он созвал, это так… Смех один.

Люди переглядывались, закивали. Чувствовалось, что в головах их появляется понимание того, что и почему я делаю. Зачем собираю силы и хочу на Москву идти. Все то, что делало первое и второе ополчения, сформировавшиеся от усталости простого люда на местах, я использовал для тех же целей. Прийти в столицу, свергнуть всех этих узурпаторов, ляхов, предателей, отравителей и жадных до власти упырей.

Выбрать достойного царя!

После краткой паузы продолжил с новой силой говорить:

— Так вот. Кто хочет со мной идти, всех беру. Но с тех, кто идти хочет, клятву делу нашему беру и сам перед ними клянусь. У нас в войске каждый знает, ради чего мы идем и почему так, а не иначе действуем. Ясно?

— Так-то, воевода, ясно. — Проговорил тот самый сотник, что был третьим в недавнем отряде, приехавшем решать дело поединком.

Судя по тому, как вели себя остальные, он претендовал на некое лидерство над всеми после выведения из игры Волкова и Белова.

— А раз ясно. — Глянул на него пристально. — Стройте сотни для присяги. Лагерь сворачивайте. Идем в Елец. Оттуда на север через день, два пойдем.

Пришлось мне смириться с тем, что не так быстро, как изначально хотел, удастся мне движение к Серпухову. Армия — это не только боевая ее часть, но еще и обоз, снабжение, фураж. Бумажная работа, которой, слава богу, будет заниматься Григорий. Это обучение, муштра, формирование четких и понятных сотен, их управления. Очень и очень много всего вне построения к битве и самих сражений.

Армия — это в первую очередь логистика.

И мне, человеку иного времени. С одной стороны, сложнее. Не так легко понять скорости и особенности ситуации Смутного времени. А с иной, у меня колоссальное превосходство в организационном понимании. Как это должно работать, как формироваться. И почему четкая структура подчинения вне местничества дает на поле боя невероятные плоды. Они покажут свое преимущество под Полтавой, а потом прославят Русское оружие во времена Екатерина Великой.

Переход от средневековья до Нового времени занял много лет. А я постараюсь сократить его. Ведь я знаю — как это должно быть.

Еще один сотник из елецких вывел меня из раздумий:

— Что с Беловым делать-то? Воевода он наш, как-никак.

— Перевязать и за Дон. — Я указал на работающего над казаком лекаря. — Мой человек уже занимается. Дальше, как на коня сесть сможет, то к монахам в монастырь. С сыном и всем семейством. — Проговорил, смотря на них и прикидывая, кто согласен, а кто нет. — Ошибся он в жизни, но человек достойный. Поединка не убоялся. Вами управлял по правде. Людей вывел татарам противостоять.

Сделал паузу краткую, добавил

— Монахи пускай с ним говорят. Через год ума если наберется, поправится, и вернется на службу, там поглядим. Что скажете? Сотоварищи!

В ответ не последовало особо ничего. Люди просто кивали. Они пока недоумевали, находились в легком шоке от происходящего. Опасались за свои жизни и места в иерархии. Нужно было провести полноценный военный совет. Собратья всеми и теми, что сейчас при мне, и теми, кто с Тренко шел и с Чершенским на лодках. Выделить полутысячных, преобразовать воинство. Нас уже больше двух тысяч набралось. Это не просто отряд, а уже приличное, хоть еще и небольшое, воинство.

Работы непочатый край.

Мы еще перекинулись несколькими фразами с атаманами. Из них я понял, что не ошибся. Здесь были и ливенцы, и лебедянцы. Все они пребывали в некоем расстроенном и удивленном состоянии. Но то, что договориться нам как-то удалось, их радовало. Лить кровь не очень понимая дальнейшие перспективы, им совершенно не хотелось.

После переговоров мы двинулись к острогу.

Сопровождали меня телохранители и конная, стрелковая сотня Якова. Остальные бойцы замерли в ожидании примерно в полукилометре. Спешивались, переговаривались, кормили лошадей.

Шли не спеша, перестроившись в походную колонну. Тут я приметил, что к переправе подходят возы. Там отсвечивает на солнце бронями моя доспешная кавалерия. Люди подходили к Сосне и начинали переправу. Кто-то тащил даже бревна, для телег видимо, чтобы укрепить места, где они пойти должны. Получится ли их так перегнать или придется разгружать, распрягать, переводить коней, потом как-то вплавь перевозить эти возы.

Из-за поворота реки следом появились лодки. Чершенский со своим «флотом» тоже подходил. Были ли они здесь раньше или только добрались, это, конечно, вопрос. По плану они должны были зайти елецкой группировке во фланг, как и я. С трех сторон ударить, лишить возможности маневра, надавить и прижать к реке.

Отлично, что боя не случилось.

Я повел рукой по лицу. Дел было много, очень много. Все это нужно контролировать, осмотреть, подсказать и проверить. Чтобы не замочили ценный припас, не потопили возы с пушками. Благо, люди толковые вокруг есть, делегировать нужно.

И строить лестницу подчинения и ответственности.

Пока ехали, я начал расспрашивать того самого сотника, что был третьим на нашей с Беловым дуэли.

— Скажи, что у вас по гонцам. Откуда приходят, что говорят? Что окрест творится? А то мы в Воронеже, больно далеко сидим.

— Да что… — Он говорил немного с опаской, нервничал. — От Димитрия гонцы приходили да и приходят обычно раз в дней десять где-то. Присылают распоряжения всякие. Вот, от поляков по городам и весям избавляться требовали. Но, это давно было.

Он погладил бороду. Подумал, добавил.

— Знаем, что в Калуге сейчас Дмитрий. Туда отступил от войск Московских из Тушино. Знаем, что Скопин умер в Москве. Вести оттуда были. Ляхи под Смоленском. И окрест него тоже. Разбойничают. Шведы на север двинулись. Большая рать наемников. Этот… Делагарди их ведет. Татары с юга… — Он осекся.