Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

— Башня! Там… башня!

Он указывал куда-то в сторону, где сквозь редеющий на мгновение снежный вихрь действительно проступил тёмный, угловатый силуэт. Полуразрушенная сторожевая башня, наследие какой-то древней, забытой войны. Одинокая, как перст, и такая же серая, как окружающие скалы.

— Туда! — крикнул Воррин, его голос охрип от крика и холода. — Это наш единственный шанс!

Собрав последние силы, мы — то, что осталось от некогда гордой армии Алатора, что так самонадеянно выступила в поход, побрели к башне. Раненый король, Воррин, я, и горстка измученных, обмороженных гномов.

Башня встретила нас завыванием ветра в пустых бойницах и могильным холодом. Внутри было сыро, пахло плесенью и запустением. Но, по крайней мере, здесь не было этого бешеного ветра и снега. И внутренние помещения башни не были засыпаны снегом, потому что каменная крыша была на месте.

Мы рухнули на каменный пол, не в силах даже говорить. Кто-то стонал от боли, кто-то просто лежал, глядя в пустоту. Я привалился к холодной стене, чувствуя, как дрожь колотит все тело.

Воррин, несмотря на усталость и рану на руке, принялся осматривать башню. И его поиски увенчались успехом. В одном из углов, под грудой обломков, он нашел небольшой, но очень ценный запас — несколько мешков с каменным углём. Видимо, запасы старого гарнизона или же этим местом пользовались пастухи и оставили себе запасы для костров?

— Уголь, — обрадовался Зобгин, — значит, мы не замёрзнем прямо сейчас. Ещё повоюем, человек!

Мы развели несколько костров прямо на полу башни и в основном крепостном камине. Язычки пламени лизали сырые камни, отгоняя тьму и давая немного тепла. Но это тепло не могло согреть ледяной холод, поселившийся в наших душах.

Мы были живы. Пока. Запертые в разрушенной башне, посреди бурана, на горе, кишащей орками. С умирающим королем и горсткой бойцов, едва способных держать оружие. Это был не «стратегический манёвр» и не «временное отступление». Это было бегство.

И я, Ростислав Голицын, бывший студент, а ныне рыцарь и тактик-самоучка в мире меча и магии, сидел у этого чадящего костра, смотрел на огонь и понимал, что у меня закончились все блестящие идеи. Экран «Game Over» настойчиво маячил перед глазами, и на этот раз, похоже, кнопки «Продолжить» на нём не предвиделось.

Ветер снаружи выл все яростнее, словно оплакивая нашу судьбу. Или предвкушая скорый пир.

* * *

Ночь в полуразрушенной башне тянулась, как пытка китайской водяной каплей — медленно, монотонно и неотвратимо приближая к чему-то скверному.

За стенами, словно раненый зверь, выл буран, швыряя в пустые бойницы пригоршни ледяного снега.

Ветер завывал в дырах крыши, создавая жуткую, давящую на уши музыку отчаяния. Внутри, у чадящего, едва греющего костра, сбились в кучки остатки некогда гордого гномьего воинства.

Кто-то тихо стонал, перевязывая свежие раны, кто-то забылся в тяжёлом, беспокойном сне, вздрагивая и бормоча что-то нечленораздельное. Другие просто сидели, уставившись невидящими глазами в огонь, их лица, освещённые тусклым пламенем, казались высеченными из камня масками скорби и безнадёжности. Запах сырости, крови, пота и дыма смешивался с ледяным дыханием бури, проникающим сквозь щели. Атмосфера была такой, что хоть топор вешай.

К счастью, некоторая часть гномов и правда несла с собой провизию (по приказу короля) для долгого сидения в крепости «Шестиугольная Пирамида Камма». Эту провизию гномы сейчас осторожно уничтожали, чтобы восполнить силы после грандиозной, но провальной для них битвы.

Я тоже без огонька погрыз своё вяленое мясо, запивая водой из фляги.

— Весёленькая ночка, — пробормотал я, кутаясь в свой плащ и пытаясь согреть замёрзшие пальцы. — Прямо как в лучших традициях хоррор-квестов. Осталось только дождаться, когда из темноты полезут финальные боссы.

Я не спал. Какой тут, к чёрту, сон, когда каждая минута может стать последней?

Мозг, привыкший к постоянному анализу и поиску решений в самых задрипанных игровых сценариях, лихорадочно работал, перебирая варианты.

Сидеть здесь и ждать, пока нас либо заморозит, либо орки возьмут штурмом, когда утихнет буря — это был самый очевидный и самый хреновый вариант.

Нужно было что-то делать. Что-то, пусть даже трудное и рискованное, но дающее хоть какой-то шанс. Идея, сначала смутная, как огонёк в тумане, постепенно обретала форму. Дикая, почти безумная, но… единственная.

Я поднялся и подошел к Воррину. Старый гном сидел, прислонившись к стене, его лицо было серым от усталости, но глаза, смотревшие на меня, оставались ясными и внимательными. Он тоже не спал.

— Воррин, — тихо сказал я, присаживаясь рядом. — Нам нужно сделать вылазку. Разведка.

Гном медленно повернул голову. В его взгляде мелькнуло удивление, смешанное с недоверием.

— Вылазку? — переспросил он, его голос был хриплым. — Сейчас? В эту бурю? Ты в своём уме, человек? Там же ничего не видно, а орки… они могут быть где угодно. Это самоубийство.

— Может, и самоубийство, — согласился я. — Но сидеть здесь и ждать, пока нас перебьют, как куропаток в загоне — это гарантированное самоубийство, только отложенное. Орки не дураки. Они знают, что мы где-то здесь, наверху. Как только буря утихнет, они прочешут каждый камень. Может, они не знали про этот туннель на поверхность, но они найдут другие и окажутся тут. Может, они не знают про эту башню, но они её найдут. Нам нужна информация. Где они? Сколько их? Какие у них планы? Без этого мы слепые котята.

Я помолчал, давая ему обдумать мои слова.

— И ещё, — добавил я. — Если мы найдём какой-нибудь неучтённый ход, которым они могут воспользоваться, мы должны его завалить. Отсечь им пути.

Воррин долго молчал, глядя в огонь. Его морщинистое лицо было непроницаемо. Я видел, как в его голове борются здравый смысл и отчаяние. Наконец, он тяжело вздохнул.

— Ты прав, Рос, — сказал он глухо. — Хуже уже, наверное, не будет. Твоя логика, как всегда, безупречна, хоть и отдаёт безумием. Но кто пойдёт с тобой? Большинство моих ребят ранены или слишком измотаны. Да и ты видел, передвигаться по снегу — не самая сильная сторона гномов.

— Мне не нужен отряд, — ответил я. — Хватит пары крепких, отчаянных парней. Тех, кому терять уже нечего, и кто готов рискнуть. И тех, кто умеет держать язык за зубами, если что-то пойдет не так. Рискну позвать Зобгина.