Красавчик. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

— Она красивая? — спросил Александров. — Ну… эта женщина.

Я кивнул.

— Симпатичная.

— Красивее, чем Валентина?

— Тут дело не во внешности. Или не только во внешности…

Я выдержал паузу: сделал глоток кофе.

— Речь сейчас не об этом, — сообщил я. — Проблема в другом. Валя Кудрявцева уже сегодня поймёт, что я соскочил с крючка. Поначалу выяснит, почему я взбрыкнул. Но затем успокоится и сменит цель охоты. Направит свои женские чары на одного из вас. На тебя, Аркадий. Или на тебя, Нарек. Может быть, уведёт мужа у Ольги: Пётр Порошин для её целей тоже сгодится. Предупреждаю вас об этом. Чтобы через пару месяцев вы вдруг не обнаружили себя окольцованными.

Давтян и Александров обменялись взглядами.

— Не такая уж плохая перспектива, — сказал Нарек.

— Я тоже так считаю, — произнёс Аркадий. — Только… на меня Кудрявцева внимания не обратит. Да и мне…

Он замолчал, вздохнул.

Давтян усмехнулся.

— Арик, ты уже на Риту глаз положил. Так и скажи. Мы это заметили. И Рита тоже увидела. Вася тебя скоро папой назовёт: к тому всё идёт. Рита неглупая женщина. Не упустит такого мужика. Ей сейчас не до ковров и не до хрусталя. Да и не похожа она на Валентину. Разве я не прав, Серик? Вон, как она на тебя Арика вечером посматривала!

— Так уж и увидела… — пробормотал Аркадий.

Его уши налились кровью, словно после комариных укусов.

— Увидела! — повторил Нарек. — Точно тебе говорю. Ты ей понравился. И Ваське тоже. Так что не теряйся, Арик. Бери быка за рога… то есть… ну, ты понял. Не отвлекайся на других баб. Ритка хорошая женщина. Такая к заведующему отделом не уйдёт. Будет завтраки тебе готовить, с работы встречать, рубашки гладить. То, что тебе и нужно.

Нарек в три больших глотка допил кофе, поставил на столешницу чашку. Почесал комариный укус на шее.

— Ты правильно сделал, что предупредил нас, Серик, — сказал Давтян. — Ситуация действительно серьёзная. Валентина красивая женщина. Но нашему Арику она не подходит. Вы и сами это понимаете. Арику нужна добрая и покладистая женщина. Такая, как Рита. Семью Петра Порошина рушить нельзя. С этим вы все согласитесь.

Нарек покачал головой.

— Ты правильно сделал, Серик, что отвлёк эту корыстную женщину на себя, — заявил он. — Так и поступают настоящие мужчины. Мы не боимся трудностей. Но сердцу не прикажешь, Серик. Если твоё сердце зажгла другая женщина, то позабудь обо всех остальных. Женщин красивых много. Но далеко не на всех мы смотрим горящими глазами.

Давтян улыбнулся — его глаза превратились в узкие блестящие щели.

— Моё сердце спокойно, — сообщил он. — Потому что оно сейчас никем не занято. Валя Кудрявцева красивая и умная женщина. Целеустремлённая. Такие мне нравятся: хитрые, коварные, корыстные. От общения с ними у меня бурлит в венах кровь. Это мой вариант женщины. Но я бы не взглянул в её сторону, пока она была рядом с тобой, Серик.

Давтян покачал головой.

— Если ты говоришь, что у вас с Валентиной ничего не получится…

— Говорю, — подтвердил я.

— … Тогда я просто обязан утешить эту несчастную брошенную женщину, — сказал Нарек. — Если никто из вас не против, конечно.

Александров стрельнул в меня взглядом и сказал:

— Никто.

Давтян развёл руками, поднял взгляд к потолку.

— Значит, это судьба, — заявил он.

Посмотрел на меня и объявил:

— Валентину Кудрявцеву я беру на себя. Это мой товарищеский долг, в конце концов. И человеческий тоже: Валя наверняка расстроится, когда увидит Серика в объятиях другой женщины. Кто, если не Нарек осушит её слёзы? Кто подставит ей надёжное плечо? Этот подвиг я возьму на себя. Никогда ещё не предвкушал подвиги с таким удовольствием.

Давтян несильно хлопнул ладонью по столешнице.

— Решено, — сказал он.

На улице вновь прокричала чайка.

— Нарек, ты не боишься, что после этого подвига получишь новый штамп в паспорте? — спросил я.

— Я на это надеюсь, Серик, — ответил Давтян. — Штамп в паспорте меня не испугает. Советские люди трудностей не боятся. Жена у меня однажды была. Вернулась к родителям, когда решила помыкать мужчиной. Второй раз будет даже проще, чем в первый. Валентина москвичка. Далеко ехать ей не придётся. Но будет умницей — заживём с ней душа в душу.

Александров вскинул на Нарека взгляд, иронично улыбнулся.

— Значит, мы уже всё решили? — спросил он. — Поделили женщин без их ведома?

— Теперь не будет никакого недопонимания, — сказал Нарек. — Каждый получит, что хочет. Правильно, что мы уже сейчас всё обговорили. Это очень мудро и своевременно. По-мужски. Я не буду больше путаться под ногами у тебя, Арик. Не повздорю из-за Валентины с Сериком. Серику достанется прекрасная незнакомка. Все довольны. Никаких ссор из-за женщин.

Аркадий спросил:

— Сергей, твоя новая подруга — это та рыжая девчонка, что строила тебе глазки в столовой? Я угадал? Ты всё же поговорил с ней?

Я пожал плечами, ответил:

— Может, она. Может, нет. Я вам этого пока не скажу. Даже не уговаривайте.

Аркадий взмахнул руками.

— Почему? — удивился он. — Сергей, зачем эти тайны? Нам же интересно!

— Арик, чего ты пристал к человеку? — сказал Давтян. — Куда ты спешишь? Зачем устраиваешь допрос? Ты ведь сейчас не на работе. Забудь о том, что ты милиционер. Хоть на время побудь человеком. Пусть Серик ничего нам о ней не рассказывает, если не хочет. Придёт время, он сам нас познакомит со своей красавицей. Вот увидишь, Арик. Потерпи немного.

За завтраком Нарек и Аркадий поглядывали мне за спину: туда, где находилась улыбчивая конопатая девица. Я не оглядывался. Осматривал зал: искал там стол, за которым сидела стройная светловолосая женщина в компании немолодой супружеской пары (Алёниным родителям по моим прикидкам было лет под пятьдесят). Лебедевы не жили с нами по соседству. Поэтому их стол был рядом со столом Порошиных, или вообще на другом краю зала. Он мог сейчас пустовать: ещё вчера я заметил, что на некоторых столах остывала нетронутая еда — в то время, когда мы с Аркадием и Нареком уже (сытые и довольные) направлялись в свою комнату.

Приметную родинку я утром в столовой так и не увидел (как не заметил и соломенную шляпу). Зато я встретил рыжеволосую Валю Кудрявцеву. Валентина мне мило улыбнулась — я в её присутствии выдержал на лице непроницаемую мину. Ответил, что у меня всё в полном порядке. Зевнул, поглядел на Валину улыбку с вежливым холодным безразличием — так я обычно смотрел на жён клиентов во время работы в ночном клубе. По пути к жилому корпусу я не стряхнул Валину руку со своего локтя. Но и не посматривал в Валину сторону — разглядывал лица и фигуры встречных молодых женщин, пару раз подмигнул симпатичным девицам.

На втором этаже я махнул Порошиным рукой, сверкнул дежурной улыбкой Рите и хмурившей брови Валентине. Свернул в направлении своей комнаты — не прислушался, о чём договаривались со своими спутниками Александров и Давтян. Нареку и Аркадию я сообщил ещё до завтрака: в первой половине дня на пляж не пойду. Проснулся я сегодня рано; предчувствовал, что лягу поздно. Поэтому сказал соседям по комнате, что до обеда вздремну «впрок». Поначалу я сам не верил, что усну. Но задремал ещё до того, как Давтян и Александров ушли на пляж. Снов я не увидел. Но уже в полдень почувствовал себя бодрым… и снова голодным.

В столовой во время обеда было, шумно и многолюдно. В воздухе витали запахи котлет и рассольника. Я уже доел свою порцию «первого», приступил к уничтожению макарон и котлеты. Давтян проглотил рассольник даже раньше меня. А вот Александров сегодня не торопился, будто не проголодался. Он минут пять рылся ложкой в тарелке, словно отыскивал там затонувшие сокровища. Бросал на меня исподлобья задумчивые взгляды — точно дожидался: выживу я после употребления рассольника, или всё же упаду замертво.

Я сунул в рот уже подостывшую макаронину. Снова заметил, как Александров посмотрел на моё лицо.