Отморозок 5 (СИ) - Поповский Андрей Владимирович

— Скажи мне, сука, какого хера вы ночью поперлись в чужую казарму строить «духов»? Вам блядь, что заняться было больше не чем?

— Ай, Жорж, больно! Мы хотели просто немного поучить их порядку, — гнусаво зачастил Руслан, у которого от боли в стиснутом как плоскогубцами носу, на глазах выступили слезы. — Ничего такого не было, просто как обычно зашли построили и все.

— А я тебе, сука, разрешал чужих «духов» щемить? — Грозно вопрошал Засеев, не отпуская носа младшего сержанта. — Здесь все «духи» мои и только я могу их щемить. И ты Руся, ты тоже мой, захочу и ты будешь у меня бодрым оленем по взлетке скакать, как ты делал еще полгода назад. Ты меня понял, блядь?

— Понял, понял, — быстро заговорил младший сержант, готовый на все лишь бы Жорж отпустил его нос.

— То то же, — Жорж, видя покорность, немного смягчился и отпустил нос младшего сержанта.

— Если вы, дебилы, не можете несколько «борзых духов» под шконки загнать, то какие же вы «черпаки»? Может вам самим пора под шконки?

— Так мы и хотели их на место поставить, — пробормотал Руслан потирая пальцами покрасневший нос, — поэтому на зарядке и налетели на них.

— Там в казарме, сразу надо было все решать, мне сегодня от комбата из-за вас прилетело. — Жорж начал давить взглядом съежившихся «черпаков». — А оно мне надо?

— В казарме их целая толпа на нас налетела, человек двадцать не меньше, а нас всего шестеро было, — в оправдание сказал «черпак» с соплей ефрейтора на погонах. Тот самый, получивший пяткой в челюсть от бурого «духа». Он сам не видел драки, потому как, после удара ногой, провалялся в отрубе несколько минут и очнулся только за закрытыми дверьми, но нужно же что-то сказать в свое оправдание.

— Шесть здоровых лбов «черпаков», не смогли справиться с только что прибывшими в часть «духами»? — Издевательски засмеялся Мага Резванов, вытирая жирные пальцы об штаны хбшки — Это же пиздец как смешно. Мы вдвоем с Лечей всю эту казарму раком поставим. А этот «бурый дух» будет по очереди у нас отсасывать и причмокивать при этом.

— Угу, — подтвердил Леча слова брата и посмотрел на Жоржа, — Может сделаем его девочкой на пару Машке?

Жорж подумал и кивнул.

— Возьмите Дато и Бека и навестите эту казарму сегодня ночью, пусть они утихнут. Только сильно там не усердствуйте, чтобы никого потом в больничку не надо было класть. — Жорж повернулся к младшему сержанту — Знаешь как зовут этого «бурого»?

— Да, — охотно кивнул тот — Пацаны уже пробили. Его зовут Юрий Костылев, он из Москвы этой весной призвался.

— Ну вот мы его на костыли и определим, — снова заржал Мага — Смешно будет когда Костылев будет прыгать на костылях вместе с Машкой.

— Только не убейте там никого, — еще раз предупредил Жорж братьев, — Мне перед комбатом снова стоять не очень охота.

Я стою перед, нашим ротным. Это тот самый капитан, которого мы вчера видели бухого в дупель дрыхнущим на стуле. Сегодня он выглядит намного лучше. По крайней мере, китель у него уже не вымазан и даже туфли начищены, а то, что лицо помятое и нос красный, так это мелочи жизни.

Нашему ротному Котлярову Михаилу Петровичу на вид уже под сорокет, и по всему видно, что он уже давно переходил в капитанах. Про таких в войсках говорят «пятнадцатилетний капитан» и дело тут отнюдь не в возрасте. Скорее всего, в стройбат он был сослан за какой-то косяк, и глядя на его морду знатного пропойцы, понятно даже за какой. Карьеры ему уже не сделать. Максимум получит майора, когда его через несколько лет выпнут из армии пинком в отставку. И отношение к службе у него соответствующее. После утренней массовой драки, мы успели позавтракать в солдатской столовой, слава богу, там все обошлось без происшествий. Потом нас наорал наш взводный — прапорщик Приходько. Колоритный такой дядечка: лет под сорок, грузный, высокий, с вислыми пшеничными усами и огромными сильными руками. Орал он на нас больше для проформы, потому что так положено, а не со злобы. Он мне даже понравился, хотя поносил нас по матушке весьма виртуозно. Потом тех, у кого были следы драки на лице, стали по одному таскать к ротному. Вот и до меня очередь дошла.

Кроме самого ротного в кабинете еще сидит высокий костлявый тип с желчным лицом. Это капитан Алкснис Владлен Генрихович — местный особист. На счет него меня просветил Эдик, заходивший в кабинет до меня. Взгляд голубых глаз особиста какой-то рыбий, без всякого выражения. Смотрит сквозь тебя, типа просвечивает рентгеном и видит насквозь. Психологически, гад, давит. Знаю я такой типаж людей, встречался в прошлой жизни. Сволочь должно быть редкостная. С его рожей и внешностью ему только фашистов в фильмах про войну играть. Даже интересно, что он будет делать после развала Союза? Может подастся к себе на историческую родину в Латвию и будет там служить новому «демократическому режиму», отлавливая сочувствующих России и бывшей Советской власти.

— Так. Значит ты у нас младший сержант Костылев? — Ротный рассеянно смотрит в бумаги лежащие перед ним. По всему видно, что ему вся эта тягомотина нафиг не упала. Он бы лучше поспал минут шестьсот.

— Так точно, товарищ капитан, — вытягиваюсь я перед начальством.

— Очень плохо службу начинаешь Костылев, — едко вворачивает Алкснис. — Еще и суток с тех пор, как ты в часть прибыл, не прошло, а ты уже накосячил по полной. Как же так то?

— Виноват товарищ капитан, — смотрю уже на Алксниса, стараясь придать лицу придурковато виноватое выражение.

— Конечно, виноват, — вроде благожелательно кивает он и в его рыбьих глазах мелькает какой-то интерес, — А раз сам понимаешь, что неправ, расскажи подробно, что произошло, кто драку начал. Вас, наверное, этой ночью «черпаки» прессовали? Да? Ты не стесняйся, отсюда то что ты скажешь, никуда не уйдет.

— Не могу знать товарищ капитан. — Преданно поедаю глазами особиста. — Никто нас не прессовал. Не знаю ни о какой драке.

— А ссадина на лице у тебя тогда откуда? — Хмурится тот.

— Ночью в туалет выходил и об дверной косяк зацепился, — тут же без запинки отвечаю я.

— Врешь! Не потому ли у тебя ссадина, что ты как раз в утренней драке и участвовал? А может это ты ее и затеял? — Обостряет разговор Алкснис.

— Не знаю ни о какой драке, товарищ капитан — гляжу прямо в его холодные глаза. — Я на площадке все время отжимался, ничего не видел и не слышал. Потом прибежал товарищ капитан и стал в воздух стрелять и ругаться. Почему не знаю.

— Тебя, наверное, заставили отжиматься? — С надеждой спрашивает особист.

— Никак нет, товарищ капитан, я сам очень люблю отжиматься. Как есть свободное время, отжимаюсь и приседаю — отвечаю я.

— А еще что любишь делать в свободное время? — Благожелательно интересуется ротный.

— Еще пресс люблю качать. — Смотрю уже на ротного, как на отца родного.

— Ну что же, тоже неплохо — удовлетворенно кивает тот. — Спорт —это наше все. Тебе здесь он пригодится, чтобы траншеи копать и бетон мешать.

— Так точно товарищ капитан, — Охотно соглашаюсь я.

— Так значит, никакой драки ты не видел и в ней не участвовал? — Снова переспрашивает особист.

— Не видел и не участвовал, — охотно киваю я.

— Вот я и говорю, Костылев, плохо службу начинаешь. Врешь в глаза своим командирам. Смотри, если так пойдет и дальше, то ты очень плохо закончишь, — качает головой Алкснис и прикрывает глаза, теряя ко мне интерес. Потом добавляет. — По таким как ты губа, а то и дисбат горькими слезами плачут. И я думаю что ты обязательно с ними познакомишься

— Все, иди уже отсюда Костылев, и вызови сюда Бергмана. — Приходит ко мне на выручку ротный, которому я вроде понравился.

Выхожу из кабинета и киваю Ромке, фонарь на лице которого уже налился приятной синевой. Ромка молодец, сегодня утром он тоже не убежал, а дрался вместе с нами, за что и пострадал, получив несколько ударов бляхой ремня по телу и фонарь под глаз.

— Иди там тебя зовут. — Громко говорю ему.