Лекарь Империи 11 - Александр Лиманский

— Никто меня никуда не сдал, — я принял чашку с кофе и сделал глоток. Отвратительный, как всегда. Растворимый, пережжённый, с привкусом пластика от автомата. Но почему-то именно сейчас он показался мне вкуснее любого капучино. — Там такая каша заварилась, что я сам не понимал, где день, где ночь, где верх, где низ.

— Ну так рассказывай! — Величко усадил меня на стул и сам плюхнулся напротив. — Шаповалова-то отпустили ведь! Он вернулся, но молчит как партизан.

— Отпустили, да. Прямо в зале суда. Я туда ворвался буквально в последнюю секунду — судья уже молоток занёс, приговор зачитывать собирался. Представляете картину: двери с грохотом распахиваются, я стою на пороге, весь в мыле, с бумагами в руках, ору «Стойте!» на весь зал…

— Ничего себе, — Славик присвистнул. — И тебя не вывели? Не арестовали за неуважение к суду или там за срыв заседания?

Я вкратце рассказал историю о том, что произошло с Анной Сергеевной Минеевой и её мужем.

— И вместо того чтобы признать ошибку… — начал Величко.

— … он свалил всё на хирурга, который делал операцию, — закончил я. — Подделал экспертизы, надавил на свидетелей, использовал связи графа, который в тот момент был в таком состоянии, что готов был растерзать любого, на кого ему укажут.

— Вот же мразь, — Величко сжал кулаки. — И что с ним теперь?

— Сидит в камере предварительного заключения, ждёт суда. Граф Минеев лично поклялся, что проследит за тем, чтобы правосудие свершилось. И глядя на графа, я ему верю — мужик такой, что если сказал «размажу», значит, размажет.

— Ну ты даёшь, — Фролов выдохнул. — Графы, суды, отравления, интриги… Как в сериале каком-то, честное слово.

— Поверь мне, я бы предпочёл что-нибудь поскучнее. Какую-нибудь плановую холецистэктомию или там грыжесечение. Но судьба, видимо, решила, что моя жизнь должна быть интересной.

Я допил кофе и поставил чашку на стол.

— Ладно, хватит обо мне и моих приключениях. Рассказывайте лучше, что тут без меня творилось. Как Мишка Шаповалов? Динамика положительная?

Фролов расплылся в улыбке — широкой, искренней, какая бывает только когда новости действительно хорошие.

— С Мишкой вообще всё отлично, ты не поверишь! Вчера перевели из реанимации в обычную палату — сам ходит, сам ест, уже ворчит, что его держат в больнице, когда он «совершенно здоров». Игорь Степанович от него не отходит ни на шаг — сидит у кровати с утра до вечера, кормит с ложечки, хотя Мишка уже сам может, читает ему вслух какие-то медицинские статьи про реабилитацию после травм… Мишка закатывает глаза и говорит «па-а-ап, ну хватит, я не умираю», а сам светится весь. Видно, что ему это внимание как бальзам на душу.

— А сам Игорь Степанович как? После всего этого кошмара?

— Да он вообще другой человек стал! — подхватил Славик. — Помолодел лет на десять, честное слово! Он как жену увидел — Алёну — так у неё сразу динамика пошла вверх. Она же после всего этого стресса совсем сдала, почти не вставала, есть отказывалась. А тут муж вернулся — живой, свободный, оправданный — и она прямо ожила. Любовь, Илья, великая сила, я тебе говорю!

— В общем, — подытожил Фролов, — мы тут без тебя не развалились. Представляешь?

— Представляю, — я улыбнулся. — Молодцы. Правда, молодцы.

— О, кстати, главная новость! — Величко хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл за всеми этими разговорами! Нам вчера первую партию твоего антидота привезли — ну, того, от «стекляшки»! Уже в терапии начали применять, результаты просто…

Он не успел договорить.

Дверь ординаторской распахнулась — без стука, без предупреждения, — и на пороге возник барон фон Штальберг.

Он буквально сиял. Глаза горели лихорадочным блеском, на губах играла улыбка, которая делала его похожим на ребёнка, получившего долгожданный подарок.

— Илья Григорьевич! — он буквально просиял, увидев меня. — Наконец-то! Я вас с самого утра ищу! Я уже думал, придётся весь город обыскивать!

— Барон? — я не скрывал удивления. — Что вы делаете в Муроме?

— О, ну а где мне еще быть⁈ — он подошёл ближе, бросил быстрый взгляд на моих ординаторов — те смотрели на него с выражением людей, увидевших говорящего медведя, — и заговорщицки понизил голос:

— Пойдёмте. Я вам такое покажу…

Глава 12

Барон вёл меня по территории больницы, и я никак не мог понять, куда мы идём. Мимо главного корпуса, мимо хозблока, мимо морга — туда, где я, честно говоря, ни разу не бывал за всё время работы здесь.

— Ваше благородие, — я наконец не выдержал, — может, скажете, куда мы направляемся? А то я уже начинаю подозревать, что вы решили меня похитить и продать в рабство на какую-нибудь отдалённую мануфактуру.

Барон рассмеялся — искренне, от души, запрокинув голову.

— Терпение, Илья Григорьевич, терпение! Осталось буквально пару минут. Поверьте, оно того стоит.

Мы свернули за угол, и я увидел его — старый корпус, о существовании которого я, кажется, даже не подозревал. Двухэтажное кирпичное здание, явно старой имперской постройки, с заколоченными окнами и облупившейся штукатуркой. На стенах — следы от снятых вывесок, под ногами — битый кирпич и какой-то строительный мусор.

— Это что, бывший инфекционный корпус? — спросил я, припоминая что-то из разговоров со старожилами больницы. — Его же закрыли лет двадцать назад, когда новый построили?

— Двадцать три года назад, если быть точным, — барон кивнул. — С тех пор стоит заброшенный, никому не нужный. Город хотел снести, но руки не доходили, а больница использовала как склад для всякого хлама. Идеальное место, не находите?

— Для чего идеальное?

Вместо ответа барон улыбнулся — загадочно, как фокусник перед финальным трюком — и толкнул временную дверь, которую я только сейчас заметил в проёме заколоченного входа.

И я замер на пороге.

Потому что внутри кипела жизнь.

Шум ударил по ушам — гул генераторов, визг циркулярной пилы, стук молотков, крики рабочих, перекликающихся друг с другом на смеси русского и чего-то восточного. Яркий свет прожекторов заливал пространство, в котором от старого здания не осталось почти ничего. Стены разобраны до кирпича, полы вскрыты, и десятки людей в касках и спецовках копошились повсюду — тянули кабели, укладывали трубы, возводили новые перегородки из стеклоблоков.

— Что… — я открыл рот и закрыл, не найдя слов. — Это…

— Это ваш диагностический центр, Илья Григорьевич! — барон перекрикивал шум, и его глаза сияли, как у ребёнка, который показывает родителям построенный из кубиков замок. — Как только вы уехали в Москву, мы сразу приступили! Ни одного дня не потеряли! Я привёз бригаду из Нижнего — лучшие специалисты, работают в