Жрец Хаоса. Книга VIII - М. Борзых
«Да, девочки… или мальчики? Надо было уточнить у Юры. Помогите уж, чем сможете», — мысленно обратилась она к ним и в ответ получила поглаживание скользкими чешуйчатыми головами.
А между тем к ней приближался воин. Рыцарь с двумя мечами в белоснежной накидке. Он был на две головы выше Эльзы, при этом лицо его скрывал боевой шлем, наподобие средневековых. Казалось, что от его поступи содрогается земля под ногами у Эльзы, но чем больше она всматривалась в приближающуюся фигуру, тем яснее понимала, что уже знает, кто пришёл по её душу. Неизвестно как, неизвестно зачем, и неизвестно, что с ним случилось — напротив неё на арену вышел её отец.
Толпа взорвалась ликованием, когда паладин света, как его обозвал распорядитель, взмахнул мечом и тут же отправил в Белладонну направленный магический луч. Этого Эльза никак не ожидала. Отец не обладал магией, он был братом из Ордена Святой Длани. Потому даже несмотря на кажущееся сходство, у Эльзы несколько отлегло от груди. Пусть противник выглядел один в один как её отец, — к слову сказать, которого она ненавидела, — но гораздо спокойнее было воспринимать, что её пытался убить совершенно незнакомый ей человек, а не её собственный отец.
Да и отец ли? Почему-то именно в этот момент, уходя перекатом с траектории луча света, Эльза подумала, что необходимо попросить Каюмовых проверить, а точно ли она была дочерью своего отца? Или мать когда-то, где-то, с кем-то согрешила, за что всю жизнь и расплачивались они с Эльзой.
А между тем «паладин» принялся выписывать мечами восьмёрки, концентрируя силу и создавая из неё одно кольцо, и словно лассо пытаясь накинуть его на девушку.
«Ах да, меня же все считают тёмной, к тому же ещё и Белладонной. Ну что же, лекарский дар на то и светлый, чтобы принимать всё, что даровано судьбой», — мысленно приободрила себя Эльза, принимая на себя удар кольца света и даже не думая отстраниться. Напротив, она успела энергетически оголиться полностью, превращаясь в открытую рану и тем самым активировав поглощение энергии из конструкта противника всей поверхностью тела. Прорву дармовой энергии она направила на укрепление собственного тела и ускорение реакции. Её змейки рвались в бой, но Эльза придержала их, опадая на одно колено будто бы в опустошении.
«Погодите, есть идея!»
Признаться, поглотить всё и переварить не вышло, принятие чужеродной энергии, да и сама сила удара были таковы, что Эльзу тут же принялось мутить.
Но и паладина она смогла удивить. Ожидая, что от неё останется лишь горстка пепла, он подбирался к противнице, опустившейся на одно колено и склонившей голову вниз, к песку, так что волосы закрыли её лицо.
В памяти всплыли слова матери:
«Всегда показывай слабость, усыпляя бдительность противника. Сила женщины в слабости. Нас часто недооценивают, тем больнее у нас есть шанс однажды ужалить».
«Я помню, мама, и я ужалю».
Эльза выжидала и тем самым вкладывала остатки силы в то, что совершенно не было её коньком, но при этом при должной подготовке вполне могло быть использовано в качестве оружия. Она вырисовывала вокруг себя остатками чужой силы с добавлением собственной крови ритуальную матрицу простейшего кровного проклятия. Ему Эльзу обучила Динара Фаритовна Каюмова по секрету.
А между тем паладин подошёл уже вплотную и, будто бы насмехаясь, мечом приподнял её подбородок, заставив смотреть ему в глаза.
— Дщерь моя, покорись, повинись и прими сторону света! И да будешь ты очищена пресветлой дланью, да убоишься ты тьмы. И своим дальнейшим служением искупишь свою омерзительную наследственность.
«Интересно, откуда паладин мог знать и повторить точь-в-точь слова, сказанные мне отцом в тот день, когда он оставил на моём лице отпечаток собственной ладони?»
Именно эти слова она слышала, когда волна ненависти поднималась в её груди, и именно эти слова в то время пробудили в ней настоящую тьму. Не дар энергомантии, а тьму дара проклятий.
— Как сам поднял меч на родную тебе кровь, так и сам умрёшь от неё же, — прошипела она, не отрывая взгляда от соперника. — Кем бы ты ни был!
Паладин вздрогнул, а Эльза сжала в горсти песок арены и резко бросила его в лицо паладину, тут же откатившись, чтобы не быть задетой ударами мечей наотмашь. Песок на глазах из золотистого превращался в чёрный, окутывая лицо и тело паладина. И спустя буквально несколько мгновений вся его фигура превратилась в несуразную тень, потеряв форму и став неким подобием туманной кляксы, а после и вовсе опала. Вот только песок не осыпался на арену, а принялся закручиваться в смерч, а после и вовсе улетел тонкой струёй в небо в сторону богато украшенной ложи.
— Первый раунд — за нашей Белладонной! Поприветствуем её, господа! — тут же возвестил распорядитель. — Минута передышки для героини сегодняшнего вечера, и продолжим. Сделайте ставки, господа, выдержит ли она второй раунд?
Стадион бесновался в восторге, один сектор уже скандировал:
— Тём-на-я! Тём-на-я! Тём-на-я!
А между тем минута передышки подозрительно быстро завершалась, и вновь одна из решеток по периметру арены поднялась вверх, выпуская из тьмы нового противника Эльзы. На сей раз это была женщина, и вышла она не одна. Нет, Эльза, конечно, читала описание гладиаторских боев, принятых для увеселения в Древнеримской империи: там дрались и против диких кошек, вроде львов и тигров, и против прочих тварей. Однако же здесь на арену вышла свора костяных гончих, и чем больше Эльза всматривалась в их морды, тем сильнее замирало сердце в её груди. А уж когда их погонщица вышла в центр арены, Эльза не поверила своим глазам.
— Мама…
А между тем голос распорядителя разрывался:
— О-о, да! Против нашей Белладонны вышла равная ей соперница! Удивительная, поразительная Владычица Костей, представительница загробного мира! Та, чьи твари не боятся ни вкуса смерти, ни вкуса жизни! Поприветствуем!
Стадион взорвался криками экстаза, в то время как Эльза не смогла сделать ни шага, вглядываясь в некогда родные глаза, только на сей раз в них поселилась злость, которой раньше там никогда не было.
«Это не можешь быть ты. Ты умерла давным-давно, я точно знаю. Но, все же, я бы никогда не простила себе испоганить твою память».
— Ату её! Ату! — выкрикнула соперница, намереваясь всё закончить одним ударом.
Костяные гончие, повинуясь приказу своей погонщицы, рванули в сторону Эльзы, но та не дрогнула. Ещё будучи маленькой, она помнила, как мать обучала её если не премудростям своего ремесла,
