Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ) - Алмазный Петр

— Секунду, это серьезное нарушение! — Сергеев щелкнул пальцем по микрофону рации и произнес встревоженно:

— Первый… первый. Ответьте!

— Первый слушает, — я сидел рядом и мне были слышны ответы, доносившиеся из динамика.

— Где вы? Не наблюдаю вас, — в голосе Сергеева звучала неподдельная тревога.

— Непредвиденная остановка, — спокойным, но недовольным тоном ответил Плеханов.

— Причина?

— Раиса Максимовна решила ознакомиться с работой английской торговой точки.

— Этого не было в программе визита, — едва сдерживая эмоции, напомнил помощник посла.

— Да ей ведь все равно. Она туфли в витрине увидела и решила примерить. Сейчас поедем. Надеюсь… — уныло вздохнул несчастный Плеханов.

— Это вообще ни в какие ворота не лезет! — возмущенно потряс головой Сергеев. — Впервые вижу такую безответственность. Надо возвращаться за ними, ничего не поделаешь. Поворачивай!

— Здесь же не развернуться, и плотность движения большая, — возразил водитель. — Но скоро развязка будет. Попробую на ней.

Дальше сидели молча, наблюдая за маневрами водителя. Минут через пять ему удалось повернуть в обратную сторону.

«Роллс-Ройс» четы Горбачевых обнаружился на углу Пикадилли и Джермин-стрит. Сергеев буквально вылетел из машины, поспешив к ним. Но уже издалека заметил, что в роллс-ройсе находится только водитель — ни Горбачевых, ни Плеханова там не было.

Я тоже вышел. Признаюсь, мне было любопытно посмотреть на это «шоу». А в том, что Раиса Максимовна его устроит, я даже не сомневался.

Джермин-стрит — узкая улочка, идущая параллельно Пикадилли и потом с ней смыкающаяся — была прямо-таки утыкана магазинами мужской и женской одежды, обуви, аксессуаров. Водитель «Роллс Ройса» махнул рукой, указывая вглубь улицы, и пожал плечами. Я видел, что Сергеев уже кипит, и мысленно пожелал ему терпения. В отличие от него, я примерно знал, какие сюрпризы ожидают работников посольства во время нынешнего визита. Еще в мою бытность Владимиром Гуляевым, наслушался всякого о фокусах, которые вытворяла Рая Горбачева во время зарубежных поездок.

Сергеев заходил поочередно в каждый обувной. Я изредка входил с ним, но чаще ожидал у входа, продолжая оглядывать улицу. Наконец, мы увидели Юру Плеханова. Он стоял в напряженной позе возле стеклянной двери магазинчика. В витрине рядом с дверью красовались женские туфли. Модели были разные — от классических лодочек до экстравагантных на толстой платформе. Тут же на манекене, призывно выставившем вперед изящную ножку, демонстрировались «сексуальные» сапоги-чулки. Помню, как мужики шутили, что в таких на рыбалку хорошо ходить.

— Почему вы здесь, а не вместе с охраняемым объектом? — приблизившись, спросил раздраженно Сергеев. — И где он вообще?

Плеханов кивнул в сторону магазина.

— А вы почему не внутри?

— Раиса Максимовна прогнала, закатив истерику. После того, как я пытался вернуть ее в машину. Возмущалась, обещала поспособствовать отставке, и все такое… Михаил Сергеевич ее успокоил, но мне дал приказ все-таки покинуть помещение и ожидать снаружи.

Плеханов скривился так, будто у него во рту лимон:

— А она там теперь издевается над продавцами, аж стыдно смотреть.

— Но они ведь там не одни? Где британцы? — Сергеев нервничал, и я его очень хорошо понимал. Любой чих советских людей, незапланированный регламентом, мог быть извращен и истолкован как угодно.

— МИДовский сопровождающий с ними рядом, — Юрий Плеханов кивнул в сторону магазинной двери. — И британская охрана внутри. Магазин мы с ними проверили вместе, а уже потом я вышел.

— Нарушение протокола! — осуждающе бросил Сергеев и рванул дверь на себя.

— Ей как раз сотрудник МИДа пытается это объяснить, — проворчал ему вслед Плеханов.

Вошли в магазин и я с умилением улыбнулся: да моя ж ты хорошая! Сцена в магазине выглядела настолько живописной, что хоть картину пиши! Раиса Максимовна вальяжно развалилась в кресле, вытянув ногу. Она едва не в лицо сунула продавщице ступню, обтянутую шелковым чулком, и тягуче, в нос, что-то проговорила на английском. Что именно, понять было сложно. Продавщица, конечно же, не поняла, а жена Горбачева, закатив глаза к потолку, возмутилась:

— Где они этих деревенщин понабрали⁈ Говорят на каком-то йоркширском диалекте, не понимают чистого, литературного английского!

Раиса Горбачева была уверена, что она-то говорит на исключительно чистом английском.

Продавщица, молодая девушка в белой блузке и черной, до колена, юбке, пыталась натянуть на ступню гостьи узкую туфельку из мягкой на вид кожи. Но туфелька Раисе Максимовне была явно мала и соскальзывала с ноги, несмотря на все старания девушки. Ну прямо сцена из фильма «Золушка», где главная героиня примеряет вредным сестрам хрустальную обувку. Раиса оттолкнула продавщицу и зло глянула на нее, пробормотав что-то невразумительное, но явно нехорошее.

— Раиса Максимовна, посещение магазинов предусмотрено во второй части визита, — увещевал ее работник МИДа, пожилой человек с седыми висками и благородным лицом.

Михаил Горбачев стоял неподалеку. Он беседовал с человеком, которого сейчас в этом магазине просто не должно было быть! Я хорошо запомнил эту сутулую спину в неизменной джинсе. Тощая шея торчит из воротника черной водолазки. На длинном носу очки, нестриженные волосы паклей висят из-под кепки, тоже джинсовой. На животе болтается фотоаппарат. На плече висит плоская черная сумка. Ботинки крепкие, армейские, выбиваются из общего стиля. Подошвы в грязи, на брюках тоже заметны брызги грязи. Наверняка бежал, не разбирая дороги, заметив свернувшие в сторону Джермин-стрит автомобили с флажками Советского Союза на капоте. Прыгал по лужам, оставшимся после недавнего дождя.

Итак, столь необходимый мне в этой поездке Мастерс уже здесь. Что ж, отлично! Не придется вылавливать этого проныру на официальном приеме.

Мастерс заметил меня и побледнел — тоже узнал. Еще бы, сложно забыть, как я отобрал его фотоаппарат в том злополучном леске. Перепугал я его тогда сильно. Мы с ним еще несколько раз сталкивались на различных мероприятиях. Но Мастерс, бывая в СССР, старался обходить меня стороной, делая вид, что мы не знакомы. И сейчас он отвел взгляд и снова повернулся к Горбачеву. А Михаил Сергеевич продолжал что-то увлеченно говорить, не замечая никого и ничего вокруг. Словно бы общался сам с собой и наслаждался собственным красноречием.

Лицо Сергеева покрылось красными пятнами гнева — настолько его переполняли эмоции.

— Михаил Сергеевич, попрошу урезонить свою супругу и выйти из магазина, — строго потребовал Сергеев. — Вы нарушаете регламент визита, создавая проблемы как нам, так и принимающей стороне. Английский МИД уже выразил свое недоумение.

На самом деле «недоумение» никто пока не выражал, но я понимал, почему Сергеев намеренно сгущает краски.

— А я вот, видите, с английским народом беседую, пока Раиса Максимовна решила проверить уровень сервиса и пообщаться с местными работниками сферы услуг. — миролюбиво пояснил Горбачев. — У нас ведь такие процессы разворачиваются в связи с принятием новой конституции, что многим непонятно. И я со своей стороны стараюсь донести смысл происходящих изменений. Вот и господин Мастерс меня тут нашел случайно. Мы с ним сейчас беседуем о значении новой конституции и судьбоносных заявлениях нашего лидера, дорогого Леонида Ильича Брежнева. Мне приятна осведомленность представителей прессы, но в то же время хочется объяснить и довести…

— Михаил Сергеевич, мы нарушаем протокол, — отчеканил почти по слогам Сергеев.

Работник МИДа, отчаявшийся уже справиться с Горбачевым собственными силами, обрадовался помощи и подумал: «Ну может хоть Сергеев сможет прервать этот нескончаемый поток словоблудия и спасет нас».

Раиса, украдкой оценив ситуацию, решила действовать превентивно. Не пристало столь важной леди слушаться холопов, а потому уйти она собралась по своей воле, а не потому, что кто-то там что-то требует, ссылаясь на дурацкий протокол. Но уйти, разумеется, не с пустыми руками.