Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Контролировал его Богдан, посмеивался, подгонял, но не особо так сильно. Больше для порядка давил.

Прошел час. Лазанье по мрачным дебрям все меньше нравилось нашим скакунам. Да и люди были тоже не в восторге. Все больше нервничали, ворчали и ругались. Но пока что тихо.

— Ты куда нас завел? А? — Проворчал Богдан. Он чувствовал настроение отряда, и сам был явно не в восторге от происходящего.

— Так я это… Уже почти. — Провожатый занервничал.

Но, не было похоже, что он подражает Ивану Сусанину и пытается завести нас так, чтобы мы не вышли. Скорее всего, путь действительно был сложный, не особо хоженый, но ему известный.

— Смотри, а то хуже будет.

Пленник дернулся, икнул как-то нервно, крутанулся и двинулся дальше, увлекая нас за собой. Прошло еще минут десять, и наконец-то мы вышли к реке. Явно не к бродам, а несколько ниже по течению.

Берег зарос лесом, чуть нависал над водной гладью. Впереди были плотные заросли камыша. Справа деревьев было еще больше, и росли они плотнее. Лезть туда не хотелось от слова — совсем. А вот левее, как раз в сторону бродов берег выглядел более пологим, и насколько было видно, начинался там луг.

Мужик посмотрел налево, направо. Пожевал губами.

— Что, пес, перепутал чего? Только скажи. — Процедил Богдан, подходя впритык к пленнику. — Запорю.

— Нет, нет. Еще малость самую. Вон туда, чуть. Вон уже. — Он указывал в чащу леса, но там как-то по краю плотного строя деревьев вроде бы да, имелся прогал.

Всмотрелся.

И правда, отсюда сложно разглядеть, но в зарослях у берега было припрятано несколько лодок.

— Там еще на берегу. На бережке пять. Мы носили, сюда возили. Хоронили все. — Он икнул, на колени упал, креститься начал. — Не убивайте только. Я не со зла же. Я же потому что есть хочется. Смута чертова. То одни, то другие. А тут… Этот Соловей. И что делать? Ну да… Ну а как, куда я?

— Людей убивал? — Спросил я вздохнув.

— Приходилось. — Он голову опустил. Понимал, что за это ждет его, скорее всего, смерть. Но не солгал, значит в душе осталось что-то еще.

— Мы не разбойники, чтобы без суда и боя казнить. Тем более здесь.

Я осмотрелся, спускаться к лодкам было той еще затеей. С лошадьми лучше не соваться. Поднять часть имущества на коней, может… Но, смысл? Проще против течения выгрести лодками. Их там штук пятнадцать. Думаю, сдюжим. До переправы.

— Пантелей, давай бери людей и вниз. Все лодки на воду и к бродам.

— Сделаю, господарь.

— Ну а мы, с лошадьми, как-то берегом. — Повернулся к пленному. — Скажи, тут путь есть какой?

— Проведу, я проведу.

— Давай.

Разделились.

Мой богатырь телохранитель с большей частью отряда начал спускаться. Лезть всем смысла никакого не было. Кто-то должен же коней вывести отсюда. Изначально я думал, что придется имущество грузить на них, но вышло-то иначе. Перегружать с лодок добро, поднимать — бессмысленная затея.

— Тут дальше, тут чуть-чуть и для коников нормально будет. Хорошо. — Пролепетал пленный.

Двинулись.

Действительно минут еще через десять лес стал редеть, больше света пробивалось сквозь кроны. Текущая справа река ширилась и получался здесь приличный такой заливной луг, как я и предвидел.

Цветы, травы, ветер гуляет — красота.

Даже лошади воспрянули духом.

Лодок пока видно не было. Но это и не удивительно пока их там на воду вытащишь, спустишь, через заросли камыша протолкаешь. Дело не простое. Да и против течения выгребать на груженых — не так чтобы просто.

Но, уверен, бойцы справятся.

Мы шли на запад, против течения реки. Впереди наконец-то увидели своих — людей из разделившейся на три части сотни Якова. Они здесь оказались раньше нас. Вышли к переправе, схватили тех троих последних разбойников, что в дозоре сидели у бродов.

Ждали.

Яков остался в разбойничьей «малине», занимался допросами и расспросами.

Осмотрелся, скомандовал привал. Нужно дождаться основные силы и организовать переправу. Отправил пару дозоров над другой берег. Нужно найти место для привала, по-хорошему узнать, что творится окрест. Есть ли кто живой или всех людей здесь эта банда извела. И добраться до паромной переправы. Да, их пожгли, но вдруг кто-то выжил. Может, помощь какая нужна. Или туда женщин отправить под защиту чью-то. До Полепок-то путь не близкий.

Скоро подошла конница Тренко. Начала переправляться. Полутысячный подъехал ко мне, взглянул, покачал головой.

— Там по дороге, воевода, видно, что лиходеи работали. Остовы подвод. Колеса кое-где валяются. Прочие остатки. Место гиблое. Особо не прятали, так на обочину и дело с концом.

— Да, было. — Улыбнулся я. — Очистили землю эту.

Он кивнул. Улыбнулся.

Я погладил подбородок. Подумал, отдал приказ людям осмотреть остовы телег. Конструкция-то не особо хитрая, не танк, не самолет. Если что-то дельное в изломанных этих средствах транспортировки имеется, забрать. Если восстановить быстро можно, сделать это. А так… Даже просто сменные части. Чинить наши телеги надо, а если здесь имеются какие-то запасные части. Те же колеса или оси — это же замечательно.

Из-за деревьев наконец-то показались лодки.

Шли тяжело, выгребали против течения.

Пантелей привел небольшую флотилию, хорошо груженую скарбом. Здесь место было удобное для причаливания. Камыши расходились далеко от брода налево и направо. Поэтому суденышки вытаскивали на берег.

Пришло время изучить, что же там награбили-то лиходеи Соловья.

Беглый осмотр показал, что много одежды. Причем неплохой. Оружия почти не было. Припасы съестные, приличный запас. Банде на несколько месяцев бы хватило, а моему воинству, ну… На день, наверное. Тоже неплохо. Вяленого мяса прямо в достатке. Конины. Еще имелись отрезы материи, пенька, бочонки с дегтем. Крупа и мука.

Из интересного — ларец с монетами и драгоценностями. Не то чтобы уж очень много и богато, нет. Но все же в казну какая-то копеечка пойдет и хорошо.

Солнце еще не успело взойти в зенит, как подошли наши подводы. Начался самый сложный этап переправы. Перетаскивание добра и перекатывание телег через водную преграду.

Я глазами приметил Серафима, который среди своей пехоты гарцевал на лошади. Подъехал к нему.

— Здрав будь, отец.

— Здравствуй, господарь, Игорь Васильевич. — Прогудел он, чуть голову наклонил.

— Что с пленными? Кого к себе возьмешь?

Он вздохнул. Посмотрел на меня пристально, подумал.

— Все понимаю я, господарь. Они же люди божие, как и все мы. — Паузу выдержал. — Смута только их с пути истинного, доброго, православного сбила…

Я слушал, смотрел на него, ждал.

Понятно, что не хочется ему брать этих разбойничков в свой отряд, свою доблестную, разросшуюся до приличных размеров особую сотню.

— Я не настаиваю, Серафим. Кроме тебя мне их пристроить некуда. Разбойники. Они либо покаются и искупят, либо вот. — Я махнул рукой на близлежащее дерево. — Тут их и повесим. В назидание и с напутствием, что теперь свободен от лиходеев этот брод.

— Понял тебя, господарь, подумаю. — Он покачал головой. — Но кого-то точно повесим.

Ответ мне понравился, значит, большинство, как ему виделось, взять все же удастся. А это жизни человеческие. Если искупят, то и служить может, будут по-людски. А пока, под присмотром уже опытных, прошедших через бой людей, побудут.

— Их жизни в твоих руках.

Он поклонился, отъехал от меня.

А я сам дал пяток коню, преодолел переправу и начал осматривать левый берег.

Форсирование реки займет многое из оставшегося дня, но, возможно, несколько километров на север мы еще сделаем. Впереди нас ждал еще один переход и Плотовое. Очередной мелкий населенный пункт на пути от Ельца к Туле.

Вроде бы про такой поселок говорили на совете сотники.

Что там? Тоже выжженные руины или все же жизнь какая-то есть?

Глава 24

Переправа шла успешно, быстро и заняла у армии не так много времени. Гонцы, пришедшие с севера, сообщили, что дальше, верстах в семи на берегу небольшой речки есть отличное место для лагеря. Холм, с одной стороны, к воде подходящий, над ней нависающий.