Жрец Хаоса. Книга VIII - М. Борзых
Игольчатые химеры копошились, обнюхивали меня и, кажется, даже пытались пробовать меня на зуб, словно маленькие щенки. В ипостаси горга они хоть и могли причинить мне вред, однако же не стали этого делать. Было щекотно, и я рассмеялся.
Спустя несколько минут возня прекратилась, и химеры прадеда откатились от меня, рассыпавшись ровным ковром. Ещё спустя секунду шипы исчезли, и передо мной вновь появились создания, отчасти похожие на панголинов, при этом во взгляде у них читалось любопытство и некое благоговение.
— Я же говорил, что здесь все свои, — подытожил я. — На том задании вы, скорее всего, погибли, защищая своего создателя, моего предка. Я же постараюсь дать вам новую жизнь. Пусть я не смогу вам пока обещать постоянное тело, но в минуту опасности вы сможете защищать дорогих вам существ по крови. А я буду заботиться о вас, и, очень на это надеюсь, что когда-то смогу подарить вашим душам настоящие, постоянные тела.
Из игольчатых панголинов выкатился один, привстал на задние лапки и передними осторожно коснулся моих раскрытых ладоней — будто бы дал «пять», вспомнилось мне, — а после что-то пискнул. Лишь затем я сообразил, что ко мне обратились по мыслесвязи.
«Мы рады, что не ошиблись. Спасибо за новую жизнь».
Панголины отступили во тьму. Похоже, каждая из разновидностей химер сама находила себе место для квартирования.
— Гор, ты уж присмотри за ними, будь добр.
— И многих ты ещё собираешься сюда притащить? — поинтересовалась моя химера. — Это так, чтобы знать на будущее.
Я же смотрел на него и думал: сейчас сообщать или попозже? Всё же решил быть честным.
— Весь легион. Я собираюсь восстановить весь легион Угаровых.
Я ожидал ругани, возмущений, ещё чего-либо подобного. Но Гор к моей идее, на удивление, отнёсся очень спокойно и с пониманием.
— Идея хорошая. Вот только… Когда ты однажды решишь выпустить весь легион на охоту, не развяжется ли у тебя пупок? Силы твои велики, но не безразмерны. Если все они будут одновременно тянуть из тебя энергию, и ты будешь чувствовать их боль как собственную, долго ты протянешь? Подумай об этом.
Обратно к бабушке я возвращался действительно в раздумьях, однако же на автомате описал ей существ, забранных из кошмара Капелькина.
— Это игольники, — с теплотой улыбнулась княгиня, — они игривые как котята, но смертоносно ядовитые.
— Весьма подходящее название, — задумчиво отреагировал я.
— Сколько в этот раз? — уточнила княгиня. — Скольких удалось забрать?
— По количеству… Извините, Елизавета Ольгердовна, боги их знают, сколько их было — не считал. Однако же в своё время они умудрились поставить купол над вашим предком во время выполнения боевых задач где-то в заснеженных горах. Из скольких особей создаётся купол, я понятия не имею.
— Три-четыре сотни. Не меньше.
Я тихо присвистнул.
М-да… Насчёт общежития, кажется, Гор был абсолютно прав.
С другой стороны, в лучшие свои годы легион бабушки содержал порядка пяти тысяч особей, я же насобирал на данный момент крупных — не более трёх десятков и три-четыре сотни мелочи. Восстановление легиона шло семимильными темпами. Другой вопрос, что намёк Гора на то, что удерживать их всех на собственной энергии я не смогу, был более чем прозрачен. Значит, нужно было не отлынивать и начинать воссоздавать их тела, тем более что завершающую печать мне сделали. Если уж я мог создать тело и у меня были души, то вполне можно было и воссоздать весь легион в натуральном состоянии.
— Если ты провалишься ещё в один такой сон…
— Нет, второй такой я сегодня не хотел бы пережить, — честно признался я. — У меня после первого впечатлений масса.
— Да, Юр… — будто бы вспомнила бабушка, соскальзывая со своего валуна и чуть опираясь на трость. — Если что, насчёт ядовитости игольников я не шутила. На концах колючек у них имеется яд. Их иногда использовали для прорыва вражеского строя. После их ядовитой лавины оставался ковёр трупов. Поэтому осторожней с их шипами.
— Елизавета Ольгердовна, — ответил я, меняя ипостась и понимая, что одежде пришёл конец. Нужно бы теперь иметь в виду и брать с собой запасной костюм. — Меня во сне нашпиговали их иглами, словно торт именинника свечами, впечатления… культурными словами не передать! Но спасибо за предупреждение.
Заметив испуганное лицо бабушки, я поспешил её успокоить:
— Всё хорошо, меня приняли за своего. Я в их защитную полусферу встроился, потому и удалось всех разом вытащить.
Княгиня только схватилась за голову:
— Знаешь, внук, идея с восстановлением легиона таким образом мне уже не кажется такой удачной. А если ты однажды в очередном кошмаре пострадаешь?
— Ну вот как пострадаю, так и будем думать. А пока нечего напрасно панику наводить, — я приобнял бабушку за плечи. — А мы можем уйти, не попрощавшись с Владимиром Ильичом? Оно вроде и невежливо…
Княгиня оттаяла:
— Ваш куратор теперь только на рассвете выплывет из своего болота. Если только что-то серьёзное не произойдёт, тогда его слуги вытащат. Наш уход даже не заметят.
— Я бы не был так уверен… Слуги замечают всё, даже если не замечают их.
Была у меня мысль уйти порталом домой, но я её откинул. Нечего светить умениями без особой на то надобности. Воссоздав на себе костюм, последовал за бабушкой на выход.
Домой мы вернулись почти к полуночи и на первом же этаже столкнулись с Алексеем. Тот был настолько задумчив, что лишь машинально с нами поздоровался кивком головы и ушёл к себе. Я же вспомнил, что мы собирались обсудить ситуацию с покупкой дома, но с учётом нападения на Эльзу и всех сопутствующих событий, разговор отложился. Но всё же мне было несколько дискомфортно. Обещание следовало выполнять, а потому, попрощавшись с бабушкой, я направился к нашему начальнику службы безопасности.
Под кабинет он себе приспособил одну из комнат близ библиотеки. Она скорее была каморкой, но стол, пара кресел и два шкафа вдоль стен там поместились.
Сам Алексей пил кофе и взирал на разложенные на столе бумаге. Интуит чуть хмурился, отчего между бровей залегла морщинка. Зрачки его непроизвольно вздрагивали, чем-то напоминая маятник в часах.
Я впервые видел, как работал пассивный навык интуита. Вокруг него мелькало множество блеклых вспышек и микромолний. Алексей не видел никого и ничего, полностью
