Чужие степи – Оффлайн - Клим Ветров

— Мда… — протянул Толян, поднимая одно из ружей. Оно было старым, «ТОЗ-34», но ухоженным — приклад потерт до гладкости, стволы начищены. — Что же они, ушли, а пушки бросили? И детишек игрушки? Так что ли?

— Выходит, что так… — Я перекинул свой автомат за спину и взял из багажника второе ружье. Ощущение нереальности происходящего усиливалось. Бензин в баках и канистрах был. Ценности — машины, оружие, скарб — на месте. Люди исчезли. Без следов борьбы, без следов спешки. Как сквозь землю провалились.

— Тут еще патронташ, почти полный, — добавил Витёк, достав из салона «Нивы» кожаный подсумок, туго набитый патронами 12 калибра. — И гильзы рассыпаны на полу… Стреляли что ли?

Объяснить это я не мог. Ни одна из версий — нападение, уход пешком, болезнь — не выдерживала критики. Мародеры забрали бы технику и оружие. Уйти пешком, бросив исправные машины и припасы, в этой глуши — самоубийство. Болезнь? Но куда делись тела? Да и оружие брошено не было бы. Загадка.

— Оружие заберем? — спросил Витек, держа в руке «тозик».

— Нет, мало ли, хозяева вернутся… — помотал головой я, хотя и понимал что надежд на это почти никаких. Вернёмся, отправим сюда людей. Приедут, посмотрят внимательнее, может и найдут чего.

Мы шли обратно к самолету быстрым шагом, не оглядываясь. Ощущение, что за спиной что-то наблюдает из-под ив, не покидало. На борту нас встретили напряженные взгляды. Дядя Саша лишь поднял бровь в немом вопросе. Я отрицательно мотнул головой.

— Пройдемся вокруг немного? На всякий случай? — предложил дядя Саша, запуская двигатель, когда мы закрыли дверь. Самолет вздрогнул, оживая.

Я кивнул, хотя внутренне уже рвался домой. Загадка лагеря тяготила, а время шло. Пока мы тут возились, прошло минут двадцать. Пока взлетим, пока долетим… В станице точно начнут паниковать. Но отмахнуться от предложения было нельзя. Включил камеру, проверил, что место на флешке еще есть, хотя в глубине души я почти не верил, что нам удастся обнаружить что-то новое с воздуха.

Похоже, дядя Саша думал так же. Поднявшись чуть выше верхушек деревьев, он сделал лишь один широкий, неспешный круг над озером и лагерем, внимательно глядя вниз. Ничего нового не обнаружилось. Машины стояли немыми памятниками исчезновению. Тогда он развернул свою «ласточку» на обратный курс — домой.

Я достал из кармана потрепанную карту области. Карандашом обвел кружком группу озер — место странной находки. Потом убрал карту и снова уставился вниз, на медленно проплывающую под крылом землю. Усталость накатывала волной, смешиваясь с апатией.

Вот ведь как бывает. Никогда не летал — а тут всего час в воздухе, и уже воспринимаю это как нечто обыденное. Как будто не на самолете лечу, а на стареньком автобусе по знакомому маршруту еду. Такой вот контраст между чудом полета и привыканием к нему. Или это защитная реакция?

Мысли путались, цеплялись за обрывки. Пропавшие люди в лагере… Кто? Зачем? Как? Непонятная диверсия с подпиленной тягой… Кто в селе мог решиться на такое под страхом расстрела? И зачем? И самое безумное — этот лысый твареныш в сарае у Ани… Как это вообще возможно? Что она в нем нашла? И что он найдет в нас, когда подрастет? Сплошная чертовщина. Не знаю, может, у меня с головой уже неладно? Может, этот мир, его бесконечный стресс и страх, делают свое дело? Или просто накопившаяся усталость от вечного «выживания»?

За эти месяцы в «оффлайне» люди в селе изменились до неузнаваемости. Многие из тех, кто поначалу держался стойко, работал, верил, — сейчас сникли. Глаза потухшие, движения вялые. А те, кто с самого начала срывался в истерику, — те и вовсе с катушек послетали. Таких, слава богу, единицы, и держат их под замком в бывшем детсаду, который теперь выполняет роль психушки. Но напряжение в воздухе висит постоянное. Как натянутая струна.

Бытовуха добивала. Отсутствие самого простого — света, чтобы почитать вечером; газа, чтобы быстро вскипятить чайник; воды из крана, чтобы просто умыться, — выматывало ежедневно. Но хуже всего — когда заканчивались мелочи. Мыло. Шампунь. Зубная паста. Бритвенные станки. Крем для рук. Казалось бы, ерунда. Но именно их отсутствие каждый день напоминало о глубине пропасти, в которую мы рухнули. Утром встаешь — и первое, о чем думаешь: чем сегодня зубы чистить? Толченым мелом? Жевать сосновую веточку, пока она не распушится, как щетка? Или просто тряпочкой с содой протереть? Каждый решал как мог. Но ощущение дикаря, отброшенного в каменный век, не покидало. А если зуб заболит? Серьезно? Антибиотики — на вес золота, опыты по их созданию из плесени и трав пока к успеху не привели. Обезболивающее — остатки из аптечек, берегут для операций. Резать будут, конечно. Но как? Под самогон? А если ребенок? Страх перед болезнью, перед простой царапиной, которая может загноиться и убить, витал над всеми.

И главное — все уже поняли. Поняли окончательно и бесповоротно. Возврата не будет. Не будет привычного электричества, залипания в соцсетях, походов в магазин за новой рубашкой, поездок на море, звонков родным. Не будет этого мира. Навсегда. Остались только страх, гнетущая неуверенность в завтрашнем дне и это вечное, изматывающее ожидание. Ожидание новой беды. Голода. Холода. Болезни. Нападения. Или просто — конца.

— Васёк! Справа по курсу! Глянь! — Дверца в пассажирский отсек снова распахнулась. В проеме — лицо Толяна, снова возбужденное. Он протягивал тяжелый, в кожаном чехле, морской бинокль. — Вон, возле той горы-сопки! Правее! Движение!

— Что там? — Я прильнул к своему окну, щурясь. Вдали, у подножия невысокого холма, виднелась лишь рябь марева.

— Видно не очень, далековато… но что-то движется!

Взяв нагретый чужими руками бинокль, привычно подстроил окуляры под зрение. Сфокусировался на линии горизонта у подножия указанной сопки. Повел медленно вправо… И замер.

— Машины? — спросил я, не отрываясь от линз. В глазах рябило от напряжения.

— Ага. Возможно. И не только, — подтвердил Толян. — Телеги вроде есть… Видно плохо, далеко…

Я продолжал вглядываться. Расстояние было приличным, даже для такой мощной оптики. Но… да. Длинная, растянувшаяся вереница точек. Не просто точек — различимы были прямоугольники кузовов, более мелкие точки между ними. Колонна. Движущаяся. По направлению… параллельно реке. И, судя по всему, в сторону