Чужие степи – Оффлайн - Клим Ветров

— Поближе подлетим? — Голос мой звучал чужим. — Только осторожно. Чтобы не спугнуть и самим не светиться.

— Насколько ближе? — Дядя Саша прищурился, пытаясь разглядеть то, что видел я в бинокль. — Где они вообще?

— Еще километров десять впереди, правее… — Я не отрывал глаз от бинокля. Очертания становились чуть четче. — Колонна… Машины… Повозки… В хвосте что-то крупное, типа грузовика… или большая телега с тентом.

— Торговый караван? — предположил Витёк, протиснувшийся в дверцу.

— Возможно, — ответил я автоматически. — Хотя и не факт.

— Ложимся на курс? — Дядя Саша бросил на меня взгляд. В его глазах читалась та же настороженность. Без моего приказа он уже начал плавный разворот и прибавил обороты.

— Да. Осторожно. Снижаемся? Чтобы разглядеть?

— Как скажете, командир, — кивнул он. Его руки уверенно лежали на штурвале, но напряжение в них чувствовалось. — Приготовься.

Самолет накренился, начал снижаться, описывая широкую дугу, чтобы подойти к колонне сбоку, возможно, используя солнце как прикрытие. Я вновь прижал бинокль к глазам. Изображение прыгало, плыло, но становилось все четче.

Да. Однозначно. Длинная вереница. Грузовик ГАЗ-66 с брезентовым верхом — в хвосте. Впереди — пара «Уазиков», может, «Нив». И между ними — телеги. Не простые крестьянские, а здоровенные, на грузовых колесах, с высокими бортами. В них что-то нагружено, прикрыто брезентом. Запряжены лошадьми, по две-три в каждую. Рядом с телегами и машинами шли люди. Много людей. Пешком. Не рассыпным строем, а кучно, рядом с повозками. Охрана? Но почему они идут так близко? Почему не в голове колонны? И почему их так много?

В голове загудело. Нехорошее предчувствие, холодное и липкое, сжало желудок. Это не торговый караван. Слишком медленно. Слишком много пеших. Слишком… целенаправленно. И курс… Прямо на станицу.

Глава 21

— Всё, дядь Саш, хватит кружить! Разворачивай аппарат! — я чуть не прилип к холодным линзам бинокля, но резко оторвался, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. — Не хватало ещё, чтобы нас засекли!

Главное — без паники. Логика подсказывала: в станицу мы все равно попадем раньше. Сейчас уже перевалило за полдень, солнце пекло немилосердно, бросая резкие тени. Скорость каравана, судя по вяло плетущимся лошадям и телегам, была черепашьей. Были бы машины, тогда да, стоило бы поволноваться. А этим дойти — еще добрых несколько часов, а то и больше, если река преградит путь.

— Ускоряемся! — Дядя Саша втянул голову в плечи, словно готовясь к удару, злобно усмехнулся уголком губ. Его пальцы, покрытые старческими пятнами и масляной копотью, заскользили по ряду тумблеров над головой, щелкая ими с привычной точностью. Затем он уверенно сдвинул вперед рычаг управления оборотами двигателя. Ответ был немедленным: корпус «кукурузника» затрясся с новой силой, как будто его била лихорадка. Вибрация передалась на сиденья, загудели переборки, задрожали стрелки приборов. Воздух наполнился усилившимся гулом — низким, мощным, пронизывающим все тело. Ощущение скорости? Субъективное. На высоте, без видимых ориентиров, кроме медленно плывущей внизу земли, прибавка тяги чувствовалась скорее по возросшему напряжению в ушах и усилившейся дрожи в костях, чем по реальному ускорению. Для новичка в кабине самолета это было дезориентирующе.

— Через двадцать минут будем дома! — Дядя Саша кричал, перекрывая теперь уже совсем оглушительный рев мотора. Он постучал костяшками пальцев по круглому стеклу высотомера, где стрелка медленно, но верно ползла вниз, затем ткнул в пару кнопок на потолочной панели, видимо, проверяя какие-то цепи. Удовлетворенно хрюкнув, он подмигнул мне, и в этом жесте вдруг мелькнула тень былого лихого летчика, а не вечно брюзжащего деда. — Держись, штурман!

Я же пытался собрать роящиеся в голове мысли в хоть сколько-нибудь стройный план. Стоит ли ждать прямого нападения? Или этот странный караван пройдет мимо? Но надеяться на лучшее, готовясь к худшему — закон выживания. Значит, исходим из первого варианта. Наихудшего.

Станица наша была уязвима. Серьезно укреплены только южная и западная окраины — каменные башни, насыпные валы, мешки с песком, колючка в несколько рядов, даже «передвижные» импровизированные огневые точки из ржавых контейнеров. С севера надежно прикрывала река — широкая, с высокими берегами, естественная преграда. А вот с востока… Там пока только неглубокие рвы да кое-где натянутая колючая проволока. Слабое звено. Именно оттуда, вдоль Урала, и двигалась угроза.

Мысли скакали, как блохи на раскаленной сковороде. Попытка собрать их в кучу и вычленить четкий алгоритм действий проваливалась. Каждая идея тут же натыкалась на «но» и «если». А времени катастрофически не хватало. Оно всегда убегало сквозь пальцы, когда нужно было успеть. Вот и сейчас: казалось, только развернулись, как впереди, далеко в мареве, но уже отчетливо, засиял знакомый купол на окраине. Удобный ориентир.

Круг над станицей на снижении, плавный, почти невесомый, несмотря на тряску. Земля стремительно приближалась, детали проступали: крыши домов, огороды, люди, машущие руками на импровизированном «космодроме». Легкий толчок колес о твердую землю, пробег — и вот мы стоим. Гул мотора стих, сменившись звенящей тишиной, нарушаемой лишь потрескиванием остывающего металла и кряхтением выбирающихся из салона мужиков.

На летном поле нас встретила не просто делегация — целая толпа. Сердце екнуло: опять беда? Но тревожных сигналов не было. Просто народ волновался. Плохие новости привезли мы сами.

— С востока к нам идет большой караван, — выпалил я, едва в кабину протиснулся Сергей Алексеевич, наш глава. Его лицо, обычно невозмутимое, сразу напряглось. Я видел, как скулы выступили резче. — Вдоль Урала.

— Далеко? — Голос был спокоен, но в глазах — сталь.

— Километров семьдесят по прямой. Двигаются медленно, с обозом.

— Понял. Срочное есть еще что-то? — Взгляд его скользнул по моему лицу, выискивая что-то помимо слов.

Найденный лагерь с пропавшими людьми, машинами и оружием был важен, но не критичен прямо сейчас. Он мог подождать.

— Нет, срочного нет, — покачал я головой.

— Хорошо. Через пятнадцать минут жду в штабе. — Глава развернулся и буквально выпрыгнул из кабины, быстро зашагав к ожидавшему «уазику».

— А мне-то что делать? — Дядя Саша растерянно смотрел на захлопнувшуюся дверь, потом на меня. Усталость и раздражение боролись на его лице.

— Проверить машину, долить масла если надо, заправить под завязку бензином. — сказал я уверенно. То, что вскоре мы опять поднимемся в воздух, не вызывало у меня сомнений. Иметь такой козырь, как самолет, и не использовать его для разведки было бы преступной