Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина
Мы им поклонились.
– Здравствуйте, сестрицы да матушки. Меня Врана звать, а это подруженька моя – Горицвета.
– Ну здраве, – сверведка ледоглазая нам говорит по-рувски.
Годков ей, наверно, вдвое больше нашего, а взгляд недобрый, и не только от очей Хладнокровых, злость в нём таится, только и ждёт, как вырваться. С нею рядом, видать, подруженьки её, две девицы, волчицами на нас зыркают. А остальные сникли как-то.
Хотели мы знакомиться со всеми, а сверведка говорит:
– Прежде, чем мы назовёмся, расскажите, как сюда попали.
Я-то хотела как-нибудь уклончиво, а Горицвета грудь выпятила (ну чую, не понравилась ей невеста эта) да говорит:
– За подруженькой моей, Анисией, пришли.
Сверведка хохочет:
– Вот дурны! Это ж надо надумать такое. Ну чего же, теперь и вы сгибнете.
Горицвета раскипелась, а я покладисто так в ответ:
– Матушка, не сгибнем. Давайте уж познакомимся сперва, поговорим.
– Давайте. Я – Хильд и тут глава. Любима у Тёмна. Все дела я решаю. Вам меня слушаться надо, если сжиться с нами хотите. Сперва – колдовское всё отдайте, что есть.
– Матушка, не по справедливости это, – говорю. – Мы же все – во горе сестрицы, нам друг друга лелеять надо, а не давить. Тёмн того и хочет, чтобы ненавидели, ну так не надо делать, как он хочет.
Сказала и вижу – не то. Одни взгляд попрятали, кто и слезу сронил, а у Хильд злость в улыбку потекла.
– Да… А я всегда делаю, как он хочет. От того я и любима. И сильна. И мудра. Вот вам мудрость…
И заклятие читает. Мы с Горицветою отбиться хотели – куда там, бахнули по нам слова как молотом, сила колдовская в Хильд немалая. И опять я, как тогда с Гадючьим, мала стала, из платья выпала да на четыре лапы. А рядом Горицвета – кошка белая. Анисия охает, к Горицвете скорее, а Хильд поднимается, подружкам говорит:
– Погоняйте их пока.
– Бежим, – Анисия шепчет.
Подружки Хильдовы по веретену взяли, а концы у веретён острые, прямо блестят в лунном-то свете, замахнулись на нас. Горицвета шерсть вздыбила, ей-ей бы на них напрыгнула, но её Анисия подхватила – давай уносить. Я метнулась туда-сюда, заклятие не прочитать, не понимает мир на кошачьем-то, книгу зубами ухватила, хотела за собой тащить, да куда там. Тут одна веретеном в меня как тыкнет, прямо будто насмерть хотела ужалить! Хорошо хоть я по-кошачьи отскочила, да пришлось следом за Анисией припустить. А эти, с веретёнами, за нами следом, улюлюкая да хохоча, как безразумные, кинулись. А другие невесты – ни слова, только посмеялся кто-то с натугою.
Побежали мы коридорами, кто нам навстречу – расступаются, навы смеются, пальцем тычут, волк один отскочил, матушек наших костеря, а другой поймать нас попробовал, но Горицвета его когтями как полоснула – взвыл, лапу отдёрнул, и уж над ним стали навы потешаться.
Немало мы побегали, Анисия всё сообразить не могла, куда деться, лисицей загнанной металась. Мы бы уж с Горицветой нырнули куда да затаились, но не бросать же её. На шум да смех выглянула из библиотеки женщина, бледная, в одной белой рубахе, круглоликая, красивая очень, коса белоснежная до самого пола, а глаза красным блеснули. Как её увидали все, так волков ветром сдуло, невесты мёртвые по делам заспешили, а живые засмущались, веретёна попрятали, раскланялись с нею да обратно засеменили.
Анисия в ноги ей упала, плачет. Я вижу по божьим буквам (хоть кошка я, а душа колдовская, буквы показываются), что невеста Тёмнова перед нами… и волчица?
Вот уж встреча!
– Здравствуй… Первая? – говорю, а потом и думаю, что дурочка я, ей-то «мяу-мяу» слышаться должно.
Но нет, отвечает Первая:
– Здравствуй, Врана. Опять Хильд дурость устроила. Давайте помогу вам.
Анисию как невесомую на ноги подняла, придержала, в библиотеку завела, мы за ней. Двери прикрыла, зубами щёлкнула, будто перекусила что-то, и вмиг мы людьми обернулись. Стоим в чём матушка родила, смущаемся. Она нас оглядела:
– Что ваше было? Принесу.
Мы вещички наши колдовские перечислили, я первым делом, конечно, про книгу. Не успели Анисию успокоить, а Первая воротилась с одёжою нашей и прочим добром, всё отдала. Оделись мы, Первой поклонились.
– Спасибо, матушка. Я страсть как за книгу перепугалась.
– За книгу, – хмыкает. – Ты в нави тёмной, где истязать тебя чёрный бог будет.
Я смутилась вся, мысли-то эти прочь гнала да надеялась, что скоро уж мы бежим.
– Да… но мне эта книга важная.
– От чего же?
– Я её сама писала. Про свои скитания да про колдовство. Мне она, правда, дороже, чем тулово моё.
У Первой глаза заблестели.
– Разрешишь прочесть? Я тут, – она рукой библиотеку обвела, – всё уж по тысяче раз прочитала. Не красного словца ради. По тысячи и боле.
– Бери, – говорю. – Без тебя бы её вовсе отъяли.
– Спасибо… А на Хильд не злитесь. Может, и в яви она недоброй была, не знаю, но в нави тёмной каждая со временем неблагой делается. Не из злобы она всё больше, а из страха такая. Ежели Тёмну нравиться – он редко мучает, силой одаривает, иногда и с собою таких в явь берёт. Вот каждая невеста любимая и думает, что через это сбежать сможет. Но, чем ближе к Тёмну, тем душа чернее. Не верят мне, да ясно, от чего. Сама-то я только говорю, а бежать никому не помогу.
– Слово колдовское с тебя взял, что помогать не будешь? – спрашиваю.
– Что мне слово. Нарушишь клятву – умрёшь. Я этого не страшусь. И рук его холодных не боюсь. Он хитрее выдумал. Если прознает, что я невесте бежать помогла, будет оставшихся мучать.
Присели мы, задумчивые, пока Первая книгу открыла. Горицвета с Анисией шепчется, а я по библиотеке ходить стала, сама книги глядеть. Первая взгляд от страниц не отрывает, говорит:
– Подумай, прежде чем брать. Там знания редкие, но недобрые. Сюда марьки читать ходят, кощеи. И невестам можно на свой страх.
У меня засвербело, конечно, что там за знания такие.
– Да я одним глазочком гляну. Когда ещё удастся?
– Хоть каждый день, если сильно Тёмна не разозлишь.
Да, думаю, а время-то идёт. Но открыла всё ж книгу, волчьей серой шкурой оббитую. А там про
