Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина

– Давай, Тиаше, краса, пробуй ты волку голову оторвать, – грохочет кощей железоликий, выговор сверведский у него. – А то улыбка у тебя хитрая как у хюльдры!

– Попробую, – а у Тиаше голос медовый, говор тузларский, но мягче, чем у Лахейла. Гляжу на неё – и такой она мне красивой кажется, а у неё четыре руки, груди голые, в сосцах – кольца золотые (не берёт марьку золото!), на груди рот клыкастый!

Тиаше лазейку открыла, проговорили губы на груди по-божьи: «Могу я люти голову оторвать», а после рукой махнула, как клинком. Думала я, конец Первой, а та лишь ушами затрясла, скалится:

– Дура захольская. Не так «лють» выговорила.

Кощей засмеялся, а Тёмн руками развёл виновато, и сомкнулись на пасти Первой цепи чёрные.

– А ведь и верно, – другая марька забавляется, скрипит как изба древняя. У этой лицо столетнее, не сменила лик, в гости идучи. – Не то, что ты, Тиаше, дура, этого я в самделе не знаю, а что надо было тайну с ёй читать. Ента же не такая лють, какие сейчас бегают, а една в своём роде!..

– Вранушка, идём уже, тут мы не поможем, – Горицвета тянет. – Надо думать, как без Первой выбираться!

Пошли мы вдоль стены, уж не видно ничего почти, а слугам хоть бы что. Только волчьи глаза огнями во тьме загораются, да навьи красным отблёскивают – им всё видать, как днём. Забрались мы под лестницу втроём, домового вспугнув (он поворчал что-то, но нам поклонился, да на лапках своих крысьих прочь убёг).

– Так, девицы, не спугиваемся раньше времени, – говорю. – Вон у них какое веселье, по виду никуда Тёмн не торопится. Давайте подумаем, как без Первой выручаться. Есть зеркальце? Давайте Рубинку умолять, чтоб тайну дала хоть.

Нашлось у Анисии с собой зеркальце небольшое, наощупь я его взяла, давай с Горцветою заклятие читать. Ничего не видно, но слышим голос нам в ответ:

– Простите, мама помогать запретила. Не знаю, чего это она!.. Но я ворота в темна-навь приоткрытыми оставлю, у нас тут ворота в Сребрых горах…

Где в темна-нави ворота эти – нам только гадать, но на крайний случай отказываться не стали, мало ли последний у нас путь останется. Поблагодарили Рубинку, распрощались. Она-то, к слову, так говорила, будто и не очень её участь наша напугала. Ей, нечисти, такое, небось, привычно.

– Ворота искать по нави – это мы вернее замёрзнем, съест нас кто, али просто стражи поймают, назад вернут. Не те же это ворота, в которые луну вывозят, а если те, то и хуже… – вздыхаю.

– Да и как мы невест за собой потащим, особливо ежели заупрямятся, – Горицвета мне тоже вздохом вторит. – Давайте подумаем, что ещё есть.

– Надо сперва Фёргсварда и Октавия высвободить, чтобы всех в одном месте собрать и сразу в Левоморье скакнуть. К Фёрсварду я могу хоть сейчас, но это вслепую в волчью Яму куда-то прыгать, – я лютого припомнила, которого Котяна убила, и вздрогнула вся. – И хорошо бы сразу тайну со словом «лазейка» знать. У меня есть до того мысль. Только бы нам огонёк найти.

Выбрались мы из укрытия, стали слуг спрашивать, где бы нам света взять. Те только смеются, мол, невестушки, вы в темна-нави. Одна лишь нава сжалобилась, принесла нам клеточку птичью, а в ней три огонёчка голубых – души невестины. Кругом небольшим еле светят. Полупали мы на них во все глаза, а делать нечего, взяли.

– С собой, может, заберём, – Горицвета спрашивает. – А там Мориве подкинем.

– Не воротит ли она их в темна-навь… Ну да возьмём, конечно, не убудет с нас попробовать.

Тихонько мы обратно под лестницу пробрались, как мышки уселись. Я кольцо Лахейлово достала, тайну смотрю. Горицвета мне под руку:

– Что придумала?

– Хочу узнать, что с той, кто его наденет, будет.

– Ой, Вранушка, а ты же вправду, ты княжна нечистая, батюшка-то твой Князь! Получается, Лахейл и тебя бы в жёнки захотел, если б знал?!

– Вот я и думаю, не схитрить ли. Надену кольцо – так, малое самое, договору конец. А вдруг Лахейл пожадничает, вот, мол, уже жена готовая, а иную когда ещё заманит… И поможет нам выбраться. Давай поглядим, что на кольце писано.

Стали мы с Горицветою в буквы божьи всматриваться. Даже Анисия чего-то оживилась, помогает, слова подсказывает.

– Так, – говорю. – Выходит, кто колечко это наденет, в Лахейла влюбится без памяти.

Горицвета кивает:

– Но знаешь, Вранушка, а снять-то его можно! Если сама не захочешь, а, верно, не захочешь, так мы с Анисией стащим с тебя, хоть руками, хоть колдовством.

– Давайте попробуем. Думаю, уж совсем мыслями не размякну. Только всё равно впервой Фёргсварда и Октавия умыкнём. А то вдруг Лахейл потребует тут же к нему явиться, или ещё беда какая станется. Делать всё будем по-тихому, шум нам не к делу. Сперва узнаем, где Яма эта и как туда попасть.

Анисия говорит тихонько:

– Это рядом. Там стажа забавляется. Нужно выйти с задних дверей, со слуговых, садом пройти, за ним Яма. Только не получится. За порогом холод жуткий, в шубе замёрзнешь. И видно нас с душами во тьме будет.

Я даже задивилась, как Анисия складно говорить может, до того всё больше молчала да шептала невнятное. И Горицвета обрадовалась, что подруженька её отмерла, затараторила, Анисию за руку тряся:

– Надобно нам тогда заклятие, чтобы без света мы в темноте видели, да заклятие от холода, да ещё, всенепременно, глаза отвести нечисти, а обратно это заклятие и на Фёргсварда с Октавием!

Я задумалась:

– А ведь есть те, в ком уж, считай, все эти заклятия. Невесты мёртвые – холода не страшатся, во тьме глядят и никто тут на них взгляд не точит. Надо тайну у такой испросить и в себя вписать.

– Точно, Вранушка, ну разумница! А ещё с собою кувшины с кровью взять, мол Тёмн послал славных бойцов порадовать, так вообще за своих сойдём, и вдруг Фёргсварду с Октавием раны залечить надобно будет быстро.

– Одной остаться надо, – Анисия говорит. – Чтобы к ней лазейкою вернуться сразу. Иначе нагонят стражи.

Мы закивали. Ну правда, три головы – сила, не зря Светл с Тёмном себе Стоума в свидетели брали.

– Я вот думаю всё, а чего Тёмн нам лазейки не запретил вообще? – Горицвета спрашивает.

– Он… он любит выдумки свои очень, – Анисия ответствует. – Мог бы вообще колдовства всех лишить, но тогда скучно ему станет. Неинтересно глядеть, как девки друг другу волосы треплют. А