Полдень, XXI век, 2008 № 11 - Яна Юрьевна Дубинянская

Снова отвернулся, принялся собирать, восстанавливать, строить дальше.

Женька тронул меня за локоть:

— Пошли.

Мимо Димкиной постройки пронеслись две девчонки со скакалкой, хоть бы не зацепили, не сломали!., и почему не видно воспитателя, должен же кто-то смотреть за детьми... Нет, я не верила. Очередная фальшивка. Более-менее удачно спрограммированная виртуальная реальность. В шарашке это умеют.

Тем более я должна как можно полнее и глубже разобраться в ней, в шарашке. Собрать всю информацию, какую только возможно. Пока эта возможность есть.

Димка. Распахнуть дверь, ворваться, обнять. Поверить.

Нет. Лучше не надо.

Обернулась к Женьке:

— Пошли.

* * *

— Садись. Ты так и не ответила, что тебе налить?

— Давай сначала ты мне ответишь. По порядку. Зачем все это было?

—Тест? Тебе же, кажется, объясняли. Чтобы определить твой по...

— Потолок, ага.

— Ну, это грубо. Я бы выразился — потенциал. Хотя по сути, пожалуй, верно. Согласись, принимая на работу сотрудника, мы имеем право знать...

Женькино «мы» прозвучало забавно. И давно он отождествляет себя с руководством шарашки? Много ли у него оснований для этого? Разлил по бокалам что-то золотистое, прищурившись, посмотрел на свет. Эстет, хозяин жизни. Я усмехнулась:

— И много вы обо мне узнали? Насколько здорово я умею бегать, отмыкать и вышибать двери, отбиваться от всякой гадости... Это имеет прямое отношение к научной работе?

— Имеет. Не стоит понимать буквально.

— То есть в ваших виртуальных фишках скрывается высший философский смысл? Птицы, тварь болотная, коттеджи... Знаки-символы, да? Кодировка?

— Примерно так.

— На досуге попробую расшифровать.

— Не знаю, что именно тебе запрограммировали, но поверь, так было нужно. Структуру теста разрабатывают лучшие специалисты по психоанализу. Индивидуально. Дотестовой подготовки тоже. И то, и другое всегда жестко, сама понимаешь, почему. Но теперь, после прохождения, ты можешь забыть, — он подошел ко мне, держа на ладони серебряный поднос с выпивкой. — Забудь, Алка.

— А если бы я не прошла?

Брать бокал у меня не было ни малейшего желания. Женька некоторое время подержал поднос на весу, нелепо, словно непожатую руку, затем поставил на журнальный столик.

— Да в принципе, тоже ничего страшного. Ну, меньше зарплата, ну, старый комп, кабинет черт-те где... да что я рассказываю, ты же проработала пару дней во втором секторе. Вместе с этим, как его, — махнул рукой в неопределенном направлении.

Я невольно повернула голову. Как будто и вправду рассчитывала кого-то там увидеть.

Выпрямилась. Ровно, с сарказмом:

— Без права выйти на кофе. И вообще выйти. И... — голос все-таки дрогнул. Димка.

— В рабочее время шастать на кофе везде моветон, — отозвался Женька. — А мальчишку в любом случае вернули бы, кому он нужен? Тебе просто помогли проявить себя по максимуму. И ты проявила. Ты молодец.

Я ему не верила. Но на данный момент не это было самым важным.

—Допустим. Так какие у вас на меня планы теперь?

— У нас? — он удивился; похоже, слияние с сильными мира сего было временной позой.

— У шарашки.

Женька улыбнулся. Уселся в кресло, закинул ногу на ногу, отпил, смакуя, длинный глоток, удовлетворенно причмокнул, кивнул на второй бокал, в который раз предлагая мне присоединиться. Я ждала. Протянув паузу до предела, он заговорил как ни в чем ни бывало:

— Шарашка... Перестань ее демонизировать. Просто крупное научно-исследовательское заведение широкого профиля, и ты только что доказала свое право заниматься здесь чем хочешь. Чем угодно, понимаешь, Алла? Планы — у тебя, а не на тебя. Шарашка же предоставляет тебе все возможности для их реализации. И полную свободу.

— Свободу?

—Да ладно тебе иронизировать. Когда ты можешь брать любую тему, разрабатывать ее так, как тебе хочется, когда к твоим услугам шикарнейшая база данных, библиотека, аппаратура, материальное обеспечение... По-твоему, это — не свобода?

—Любую из списка предложенных.

— Представь себе, нет! Вообще любую. Если ты думаешь, что шарашка использует наши мозги для достижения своих гнусных целей — абсолютное оружие, сверхобогащение, власть над миром... ты ведь себе насочиняла чего-то подобного, правда? — так это полная ерунда. Никакой военщины или коммерции от нас не требуют. Чистая наука, фундаментальные разработки. То, что в принципе не может принести быстрой отдачи, независимо от того, в чьих оно руках.

— Тогда зачем...

Перебил:

— Затем, что больше это никому не нужно! Затем, что наука вырождается, переходит в чисто прикладную плоскость, даже в развитых странах! А у нас... ты сама знаешь, что у нас. Интеллект как таковой, в чистом виде, перестает, уже перестал быть ценностью, авторитетом, даже личной гордостью. Еще два-три поколения — и по-настоящему разумные люди, люди интеллекта исчезнут как биологический вид. Шарашка, если хочешь, — заповедник для таких людей. Для нас с тобой.

—Я спрашиваю, зачем это шарашке? Судя по всему,—широким жестом обвела вокруг, — организация не бедная. И не имея, как ты говоришь, отдачи...

— То есть, тебя интересует, откуда у них бабки, только и всего. А меня, представь себе, не очень. Запущен крупный, системный меценатский проект, по сравнению с которым все грантовые программы в поддержку науки — даже не капли, а так, мелкие брызги, пылинки. Лично мне все равно, на чьи деньги это делается и с какими мотивациями.

— И какими способами.

— Алла! Я же объяснил: это была дотестовая подготовка. Необходимая. Только в ультрастрессовом состоянии человек раскрывает все, на что способен.

— Мне говорили.

— Знаю. Ольгин муж. Кстати, вот: мужик откровенно не тянет, извлечь из него какую-либо пользу проблематично. Однако живет здесь на полном обеспечении, работает... ну, как бы. Потому что он все же один из нас, людей интеллекта. В шарашке находится место и для таких.

— В этом, как ты сказал... втором секторе?

— Разумеется, а как же иначе? Нельзя же давать собственные темы всем подряд. Ладно бы просто слабым ученым, а то ведь попадаются совершенно колоритные персонажи из числа самородных гениев... Но если человек, пусть даже без оснований, делает ставку на разум — он уже наш. Мы не можем от него отказаться.

— И выпустить за ворота.

Женька встал, поставил на столик недопитый бокал. Задним числом я отметила: он опять говорит «мы». Человек, который совсем недавно пытался бежать из этого меценатского заповедника для интеллектуалов. Напомнить?

Заговорил:

—Да. В проекте такого масштаба нельзя превышать допустимый риск. Но подавляющее большинство сотрудников