Рудники Эхнатона - Владимир Николаев
Но если убийца — Хартманн, то почему оружие Чена было у Ибарры? Выходит, он у них за главного? Но как они могут быть связаны с нападавшими? Зачем Ибарре могло понадобиться восстание дельт?
Нестыковки, нестыковки… Что-то мы упускаем… Но что?
Как, всё же, хорошо, что я не пристрелил этого автоматчика, подумал он. Ведь реально — на рефлексах действовал! Тогда что прикладом в лоб, что очередь туда же — все действия были равновероятны… Надо, пожалуй, пообщаться с ним.
Вагнер подошёл к сидящему в кресле оператора пленнику, пришедшему в себя, но предварительно хорошенько связанному Бертой. Будучи пилотом, а не полицейским, она не носила с собой наручников (и, как оказывается, не сообразила забрать их у Чена). Так что, за неимением лучших вариантов, Берта использовала куски провода, оторванные ею от раскуроченной выстрелами стойки. Варварство, конечно, но можно ли её за это корить?
Глянув на накрученные ею путы, Вагнер покачал головой — постаралась Берта, что называется, «на славу»… Не всякий мужчина смог бы так затянуть — видно было, что запястья пленника перетянуты так туго, что набрякшие ладони начинают уже синеть. С ногами, наверно, та же история. Впрочем, быть может, сила затяга как раз с тем и связана, что скручивала противника именно женщина — она же ведь заглядывала в комнату отдыха, видела, что там творилось… То, что парень, наоборот, пытался угомонить своих падких до соблазна бойцов, она ведь не слышала…
Проверив пультовую панель, Вагнер удовлетворённо кивнул — отлично, питание есть, хоть её не разнесли! Ладно — хоть тут у нас и нет нормального допросного оборудования, мы всё же не лыком шиты! Повернув один из экранов к себе, а другой к пленнику, он наскоро синхронизировал терминал в стойке со своим коммуникатором. В слухатко была программа «осторожного допроса» — что-то подсказывало Клаусу, что сейчас она явно пригодится.
Он извлёк из чехла на поясе пару колец электромагнитных наручников — всё ж не зря с собой таскал! — и, защёлкнув их на запястьях пленника, чуть выше проволочных петель, подключил к системе, протянул бегунок на экране слухатко — кольца с тихим гудением притянулись друг к другу, металлически щёлкнув, когда сомкнулись контактные пятачки. Так… С кровообращением, как и стоило ожидать, беда, отметил он, глянув на экран — показатели за пределами референсных значений. Обойдя пленника, он размотал перетянувший руки провод. Задержанный чуть слышно застонал. Это тебе ещё повезло, приятель — через час остался бы ты без рук…
С ногами ему тоже надо что-то сделать. Ковыляя к телу Чена за наручниками, Вагнер подумал, что, наверное, он просто испытывает эмпатию к пленнику — его собственные ноги, растревоженные ходьбой, опять разболелись. Сейчас, сейчас… Допрос, а потом — порыться в аптечке… Сняв с пояса убитого коллеги наручники (модель попроще, механическая, без контролирующей электроники), он потащился обратно. Замкнув одно из колец на ноге задержанного и продев второе через неожиданно удобно подошедшее ушко на опоре стола, он размотал проволоку.
Пока у арестанта восстанавливалось кровообращение, Вагнер не спеша разглядывал его. Без капюшона тот выглядел не так зловеще, как в момент нападения. Высокий лоб, залысины, проплешины… Измождённое ввалившееся лицо, по очертаниям ещё молодое, но уже всё изборожденное морщинами. Дельты стареют быстро. Уж генетика тому виной, тяжёлая работа, радиация или образ жизни — трудно сказать. Наверное, всё понемножку… Кожа бледная, с въевшимися крупицами шахтной пыли. Чахлые усы, щетина, местами заляпанная чёрными пальцами, и выглядящая из-за пятен столь же клочковатой, как и коротенькая бородка… Аскетичный образ дополняли глаза — пронзительные, голубые, по соседству с высоким лбом глядящие не по-дельтовски умно. Облик фанатика — опасного фанатика.
Данные жизненных показателей на обращенном к Клаусу мониторе возвращались к достоверным областям. Наверно, можно начинать.
— Я хотел бы немного пообщаться с вами, — по обыкновению Вагнер начал с нейтрального, официально-доброжелательного тона. Впрочем, на немедленный ответ он особо не рассчитывал — фанатики частенько молчуны.
— Слушаю тебя, игемон, — отозвался пленник.
Игемон? Странное словечко. Где он мог его подхватить? И что оно значит? Надо будет у Лоры спросить, а сейчас сделаем вид, что так и надо…
— Назовите ваше имя, фамилию или код, социальный индекс, должность и место работы.
— Я оставил мирское имя. И покинул свой рабский загон. Нет у меня ни кода, ни дьявольской метки.
— Но мне как-то придётся к вам обращаться?
— Если уж тебе это так важно, зови меня «брат Джошуа». Или, если тебе претит звать меня братом — то просто «послушник».
Хм… Брат, послушник… Что-то религиозное. Странно. Религиозные фанатики, с одной стороны, не вяжутся с техническим оснащением нападавших, а с другой стороны — не очень сочетаются с похотью «бешеных дельт».
— Джошуа? Ну что ж, пусть будет Джошуа… — Вагнер, не особо удовлетворённый таким ответом, глянул, как система идентифицировала «послушника».
Дэвид-28-BR-Cf, клонирован 24 стандартных года назад, на Эхнатон доставлен два года назад. Среди персонала он единственный из этой линейки, больше нет никого не толькоCf, но и BR. Вообще, найти Cf сейчас не так-то просто, эту линейку перестали выпускать уже больше десяти лет назад — признана не очень удачной (пометить себе — выяснить, почему?). Постоянное место работы — Шахта №5, рабочий. В период работы проблем с ним не было. Идент-чип не выявляется даже приборно, не то, что дистанционно — явно деактивирован, причём квалифицировано (что, опять же, не вяжется ни с фанатизмом, ни с дикими дельтами — явно этот пресловутый «брат Оскар» непрост… ох, непрост…).
— Итак, Джошуа, готов ли ты пообщаться? — спросил Вагнер, подстраивая свою речь под речь послушника.
— Я жажду допроса, — равнодушно ответствовал пленник.
Несмотря на саркастический смысл ответа, интонация его казалась вполне искренней. Что заставило его так ответить? Что значит для него допрос? Что, существует какой-то сюрприз?.. Сам Вагнер никогда не сталкивался с подобным, но был в курсе, что наиболее продвинутые руководители мятежников из числа организованных устраивали кое-что особенное — внедряли своим людям закладки в разум, чтобы при определённых вопросах у
