Гули - Эдвард Ли

Курт переступил через ограждение. Завал был огромным, его поддерживали не стропила, а каменные столбы, которые выглядели намного тоньше, чем того требовали правила Управления по охране труда. Было чудом, что этот завал не обрушился много лет назад.

Теперь жужжание стало громким и раздражающим, как статические помехи.

Направив свет фонарей по сторонам помещения в поисках источника жужжания, они описали широкий круг. Стены были испещрены четкими отметинами от ударов шахтерских молотков. На полу не было ничего, кроме разбросанных костей, похожих на прутики. Но что это был за звук?

Они обнаружили его далеко слева от себя. Горы вещей.

- Что это, черт возьми, такое? - спросил Курт.

Когда они приблизились, Курт на что-то наткнулся. Он посветил фонариком вниз. У основания колонны лежало несколько голов. Свет Курта падал на одну из них. Длинные спутанные волосы и клочья бороды, безгубая и безглазая, но достаточно целая, чтобы ее можно было узнать. Это была голова Ленни Стоукса.

Сандерс подтолкнул его вперед. Жужжание и вонь, казалось, обволакивали их, как клей. Свет их фонарей падал на холмики, которые были засунуты в углубление в стене. Холмики были черными и, казалось, мерцали от движения.

- Боже милостивый.

- О, нет, - сказал Сандерс. - О, черт возьми, нет.

Холмики были телами или фрагментами тел, покрытыми тучами пещерных мух. Курт ткнул в массу железным прутом. Мухи поднялись в воздух кружащимся, жужжащим черным роем.

Некоторые тела были расчленены, другие остались целыми. В выемку было уложено не менее дюжины тел, но все они казались чудовищно раздутыми, как будто у них сначала выдолбили туловища, а затем чем-то заполнили.

Сандерс онемел, его взгляд был прикован к распухшей, гниющей массе. Казалось, что тела слились воедино.

- В них что-то есть, - выдохнул Курт. - Они чем-то напичканы.

С помощью прута он вытащил несколько тел из надреза, вызвав зловоние и запах личинок. Тела вывалились наружу, как будто их обваляли. Казалось, что под раздутыми животами шевелятся какие-то фигуры. Сначала Курт подумал, что гули, должно быть, хранят тела в качестве запаса продовольствия на зиму, но затем железный прут проткнул один из раздутых животов, который тут же лопнул, словно под давлением. Отверстие, образовавшееся от удара прутом, широко раскрылось, и наружу хлынула комковатая жидкая масса.

- Икра, - сообщил Сандерс. - Потомство. Гули мечут икру.

Они были полупрозрачного алого цвета, каждая размером с авокадо. Курт подцепил одну из них палочкой, и из нее потекла отвратительная густая жидкость. Когда личинки высыпались на пол, они начали слегка шевелиться, подергиваться, и их было так много. В каждом трупе, должно быть, были десятки личинок.

- Мы должны убираться отсюда, - простонал Сандерс.

- Ты сказал, что гули мечут икру только зимой! - крикнул Курт.

- Ну, я, кажется, был чертовски неправ! - крикнул Сандерс в ответ.

Курт схватил Сандерса за воротник.

- Означает ли это, что гули находятся в шахте? Прямо сейчас?

- Да, - голос Сандерса был очень хриплым. - Да, - повторил он.

Они повернулись и побежали. Они спотыкались о кости, камни и куски руды. Курт хотел на полной скорости выскочить из забоя, но Сандерсу пришлось почти схватить его за воротник.

- Говнюк! Ты хочешь врезаться прямо в них?

Курт был вне себя от гнева.

- Черт бы тебя побрал, ты сказал, что они мечут икру только зимой, ты сказал, что их не будет в шахте.

- Ты тот мудак, который хотел спуститься сюда!

Курт предположил, что драка на кулаках в такое время была бы не очень практичной. Сандерс покачал головой и сказал:

- Черт возьми, я не могу поверить, что мог быть таким тупым.

- Я тоже не могу!

- Я только сейчас об этом подумал. Это правда, они размножаются только зимой. Но зимой в Эр-Рияде температура примерно такая же, как сейчас в Мэриленде.

- Это просто здорово, это просто охуенно здорово.

Сандерс указал на вход в ущелье.

- Это единственный выход из забоя?

- Нет, - сказал Курт. - В каждом забое, как правило, есть два прохода. Другой проход для этого забоя находится с другой стороны ангара.

- Хорошо. Это значит, что мы можем разделиться.

- Разделиться? Какого черта?

- Один из нас должен вернуться на улицу и взорвать гранаты. Разделившись, мы увеличим шансы.

- Черт, - сказал Курт.

- Ты выбираешь другой маршрут, я беру этот. Парень, который выберется отсюда первым, подождет пять минут, а затем дернет за шнур.

У Курта отвисла челюсть.

- Это единственный способ сделать это, - сказал Сандерс. - Если мы останемся вместе, у гулей будет только одна цель, но если мы разделимся, у них будет две цели, о которых нужно беспокоиться.

Курт пристально посмотрел на Сандерса. Он знал, что тот прав, но все равно чувствовал себя обреченным.

Сандерс включил два фонарика, прикрепленных скотчем к его винтовке.

- Удачи, - сказал он.

- Я думаю, нам обоим понадобится гораздо больше, чем это.

- Не будь слишком уверен. Увидимся снаружи.

Сандерс исчез в темноте прохода. Курт перебрался на другую сторону прохода, поморщившись, когда миновал выемку, полную трупов, набитых личинками. С помощью двойного фонарика на винтовке он прочесал стену в поисках второго прохода для добычи ископаемых. Как раз в тот момент, когда он начал приходить в бешенство из-за того, что второго выхода не было, он заметил тяжелую опору в лучах двух фонарей. Его выход наверх.

Курт бросился ко второму выходу... а потом замер.

То, что он увидел перед собой, было гораздо больше, чем мог охватить его разум за долю секунды. Он увидел две вещи. Он увидел изуродованное тело офицера Марка Хиггинса, распростертое на полу. И склонившегося над ним одного из гулей.

Существо было огромным, раздутым и полным икринок. Из его брюшка торчал ребристый трубкообразный яйцеклад, другой конец которого исчезал в мертвом рту Хиггинса. Яйцеклад расширялся, продвигаясь все глубже в горло Хиггинса. Курт мог видеть очертания икринок, ползущих по отвратительной пуповине, когда гуль начал быстро переносить свою икру из собственного брюха в выпотрошенный труп Хиггинса.

Курт оторвался от оцепенения. Возмущенный гуль поднял голову. Курт вскинул винтовку, прицелился и выстрелил один раз. Звук выстрела отозвался эхом, как пушечный выстрел.

Гуль вздрогнул. Пуля пролетела мимо.

Курт отступил на шаг, нервно освобождая патронник для следующего патрона. Обнаженный на свету,