Гули - Эдвард Ли

- В этом мире много странных людей, - признал Курт, - и девять из каждых десяти из них, вероятно, живут в Мэриленде.

- Посади их всех на лодку и отправь в Бермудский треугольник, предлагаю я. Но перейдем к более важным вещам: что случилось с кофеваркой? Если Бард думает, что я буду работать в ночную смену без кофе, ему лучше проверить свою голову.

- Сгорел змеевик, заказана новая кофеварка. Так что, дружище, следующие семь-десять дней нам придется довольствоваться кофе в забегаловках.

Сваггерт скорчил гримасу.

- Боже, это хуже, чем пить из унитаза.

Курт положил на стол большую связку ключей и портативную рацию Motorola, затем записал свой пробег в журнале регистрации и расписался.

- Слушай, Дуг, сделай одолжение, скажи Хиггинсу, чтобы он позвонил утром в окружной контроль за животными. Я забыл сделать это сегодня. На 154-ом шоссе полно дохлых опоссумов и всякого дерьма.

Сваггерт записал напоминание в блокнот, сказал: "Понял", - и прицепил ключи к поясу. Затем он вернулся к настенному шкафчику и достал пару перчаток - черных кожаных перчаток с песком на костяшках пальцев. Указательный палец правой руки был сделан из нейлона, так что он мог стрелять из пистолета, не снимая их.

- Чуть не забыл свои перчатки, - сказал он. - Я никогда не знаю, когда мне придется выбивать чью-то входную дверь.

- Или чье-то лицо, - добавил Курт. Он всегда считал рукоприкладство чем-то жестоким и необычным, чем-то, что свойственно мафии, а не городской полиции. - Троекратное приветствие нашему любимому садисту. Ты когда-нибудь бил кого-нибудь такими штуками?

- Пару раз. Они делают свое дело, и позволь мне сказать тебе, что если бы ты когда-нибудь сломал челюсть какому-нибудь деревенщине, у тебя бы тоже была такая пара.

Трезвый взгляд Сваггерта на беспредел иногда заставлял Курта содрогаться.

- Позволь мне спросить тебя кое о чем, Даг. Я думаю, такой парень, как ты, побывал во многих драках.

- Конечно. Десятки.

- Тебе когда-нибудь надирали задницу в какой-нибудь из них?

- Нет.

Курт поверил ему.

- А ты не боишься, что однажды встретишь своего соперника?

- Мой единственный соперник - Кларк Кент, и, насколько я знаю, он живет не в этом городе.

Курт покинул станцию, улыбаясь и качая головой. Это было то, чем он всегда восхищался в Сваггерте, - его ясное и всепоглощающее чувство уверенности. Курт знал, что именно к этому все и сводилось. Вот что отличало Сваггерта - уверенность в себе.

Но чего Курт не знал, так это того, что вся уверенность в себе в тот вечер не помогла бы Сваггерту. И он не мог знать, что только что разговаривал со Сваггертом в последний раз.

ГЛАВА 5

Вики так и не смогла решить, что ей больше всего не нравится в "Наковальне". Скудные чаевые, ужасная, инфантильная музыка или огни, которые вспыхивают ярко и безумно и пронзают твою голову острой болью. Но она считала, что это сердце заведения больше всего на свете. Она была всего лишь официанткой, но это не оправдывало того, что она работала в стриптиз-баре.

Ночь шла на убыль. Она выполняла свои обязанности так, словно ее только что вызвали из склепа. Проверяла счета, выбрасывала пепельницы, полные окурок, убирала пустые тарелки. В прошлом она делала это миллион раз, обслуживая отщепенцев в этом заброшенном месте; теперь это стало рутиной. Когда там становилось оживленно, гам часто оглушал ее, превращался в водоворот шума - она не могла думать. Лица сливались в однообразные комки, люди пили, курили, смотрели без всякого выражения. Она чувствовала, как ее жизненные силы покидают ее и растрачиваются впустую, пока она ночь за ночью бегала взад-вперед, таская пиво и надевая фартук, отяжелевший от мелочи. Иногда она часами сидела за своим столом и даже не замечала этого, дни и недели тянулись медленно, как изнурительные сны.

Над головой висели ряды разноцветных прожекторов, которые были направлены вниз и освещали танцевальную сцену, как ад. Пол сцены был приподнят на три фута над землей и покрыт плексигласом, под которым пульсировало еще больше огней. Зеркала высотой до потолка образовывали переднюю и заднюю стены, создавая иллюзию пространства, которое превращало "Наковальню" в темную бесконечную галерею, полную двойников. Вики знала, что однажды она увидит, как ее отражения маршируют независимо друг от друга, и это будет конец.

Столы и стулья были обращены к сцене с трех сторон; вдоль дальней стены стояло несколько мягких кабинок, но в них никто никогда не сидел. На каждом столе зловеще горели красные свечные шары - их Вики особенно ненавидела, потому что в ее обязанности входило зажигать их каждый день, но кучка толстосумов тут же задувала их и засыпала ореховой скорлупой и сигаретными окурками. Музыкальный автомат играл исключительно хард-рок, кантри и вестерн, и был подключен к совершенно ужасающей акустической системе, от которой "Наковальня" сотрясалась, как от сейсмического толчка. Часто Вики работала с ватными тампонами в ушах, но даже они не могли заглушить лавинообразный звук.

В будние дни она испытывала облегчение: в это время посетителей было всего десять или двенадцать человек. Она снова подошла к группе бездельников, сидевших впереди и в центре.

- Привет, милая, - сказал один из них. У него были руки и рубашка в дорожной смоле. - Хочешь пойти домой с мужчиной своей мечты?

- Если ты мужчина моей мечты, то все мои мечты, должно быть, кошмары.

Она ухмыльнулась, увидев наполненный мусором подсвечник, и заметила табачный сок в нескольких пустых коробках, которые она собрала с большой осторожностью.

- Боже мой, какие замечательные хвостовые перья, - сказал другой посетитель.

Вики сказала ему, что он, должно быть, специалист по хвостовым перьям, потому что от него пахнет, как от курятника.

Выполнив еще несколько заказов, она сделала перерыв.

"Ах, как хороша жизнь", - подумала она.

Она села на крайний табурет у барной стойки и затушила сигарету. В ушах у нее звучала музыка, словно ливень скрежещущего тяжелого металла. На сцене выступала танцовщица, которая старалась изо всех сил быть эротичной, но вызывала больше смеха, чем аплодисментов. Вики сомневалась, что ей было намного больше восемнадцати. Любая девушка с хорошей фигурой могла найти здесь работу; они приходили и уходили, как птички, и казались такими же умными. В кульминационный момент песни танцовщица попыталась развернуться, но на полпути у ее сандалии оторвался каблук, и она с