Темная жатва - Норман Партридж
И вот, чем оборачиваются слова отца. Босс на зернохранилище ни разу так и не позвонил, а старик так и не прекратил пить, ну, и дела не стали лучше с того момента. Все просто продолжало становиться хуже. По мере того, как проходит лето, Пит ловит себя на том, что часто мечтает о лакричной дороге, которая ведет из города. Он гадает, каково это будет жить где-то в другом месте... далеко отсюда... сам по себе. И вскоре, этот путь выводит историю на новый виток, потому что – эй – сейчас сентябрь, и самое время людям взяться за ту безумную историю, которую все здесь плетут в это время года.
Пит перехватывает какие-то слухи тут и там в городишке. Первый - от пары игроков в футбол, которые ждут, когда их "площадки" на головах подравняют в парикмахерской, позже - от кучки парней, которые стоят в очереди в кинотеатр в горячий субботний вечер. И довольно скоро истории набирают обороты и добираются уже и до школы. Повторю, Пит слышит лишь обрывки – в туалете за гаражами, где ребят тайком покуривают сигареты, в классе для наказаний, - но, разумеется, это довольно безумные вещи, но самое безумное, что все эти обрывки имеют практически общую тему, и этот обычный факт заставляет Пита думать, что это тот редкий случай, когда история проделала путь от костра на улицы.
- Достал биту. Абсолютно новенький слагер из Луисвилла.
- Это не то, что тебе нужно. Слишком сложно махать битой, когда ты бежишь, а ты все равно и так слишком медленный. Ты только на свой мамон посмотри, который у тебя над ремнем болтается. Ты мою прабабку-то догнать не сможешь, которая свою задницу на инвалидке с проколотыми шинами в гору тащит, даже если бы от этого твоя жизнь зависела.
- Мне не надо твою прабабку догонять дебил. Мне вообще никого догонять не надо. Все, что мне потребуется - это засесть в нужном месте. Пусть мои пустоголовые кузены кого-то ловят. Они загонят этого неудачника в какую-нибудь подворотню, a там уже буду ждать я, готовый к своей доле.
- Шансы велики. Ты проведешь Hочь Гона болтаясь в какой-то убогой подворотне. Ты с тем же успехом можешь там обосноваться на чертов год.
- Не-не. Это вы пацаны останетесь болтаться в этом придурочном городе еще на год, не я. Я же прибью цепь на каркас своего бампера, чтобы он кошмары вызывал, и смоюсь за линию еще до того, как ты поссать пойдешь с утра.
Этот разговор Пит обдумывал последние несколько дней, сопоставляя все истории, которые он слышал. Складывая все в одну сторону, затем в другую, чтобы прикинуть, может ли он избежать этого безумного озадаченного выражения лица.
Но постойте, у Пита совсем недавно было полно времени, чтобы обдумать все эти вещи. Потому что сейчас практически конец октября, и его отец запер его в спальне на последние пять дней. Здесь нечего есть. Только вода, для питья и – ну, когда его папаша чувствует себя особенно щедрым – может стакан апельсинового сока, который на вкус далеко не свежевыжатый. Тебе нужна была достаточно веская возможность, чтобы стать верующим, ну так, ни в чем себе не отказывай. Попробуй утолить пятидневный голод небольшим количеством апельсинового сока, который на вкус, как чашка льда из морозильника, при том, что этот вкус ты ничем не можешь сбить, кроме как отвлечься от него кучей мыслей, которые роятся у тебя в голове последние дни.
Но даже не смотря на все эти разжевывания внутри его головы, Пит с трудом продался тем историям, которые он слышал. Нет, разумеется, той части историй про детишек, которые творят дичь, вооруженные битами и вилами в ночь Хэллоуина, он вполне мог поверить. После того, как он пересекся с офицером Риксом, его уверенность в том, что его захудалый городок способен породить подобные гадкие пляски, укрепилась. Но ту часть – ту жуткую часть – Пит не был уверен, что был готов принять на всю серьезность.
И ты ведь не можешь его за это винить, так ведь? Я имею в виду, задумайся. Помнишь, ты был просто маленьким ребенком, когда впервые увидел, что твоего старшего брата заперли на пять дней и ночей в течение последней недели октября? Помнишь, ты тогда впервые услышал, что все это делается, из-за того, что все это имеет какое-то отношение к пугалу с тыквой на голове, которое бегает повсюду в ночь Хэллоуина? В это не совсем просто было поверить, и не важно, насколько это было страшно, так ведь?
Ну, до тех пор, пока ты сам все не испытал, разумеется.
До тех пор, пока ты сам не стал тем парнем, которого заперли на пять дней в спальне.
До тех пор, пока ты сам не стал тем парнем, который увидел, что происходит, когда сам ломанулся на улицы в ночь Хэллоуина.
Но Пит не видел ничего из этого. Пока не видел. Как я говорил, ему только исполнилось шестнадцать. Сегодня ночью его первый забег во время Гона. Так что не так уж и сильно удивительно, что его неверие не полностью исчезло. Но он приближался к этому. И чем больше Пит думал об этом, тем менее важным была его озабоченность. Как сейчас понимал Пит, то, во что он верит, либо не верит, на самом деле сейчас не так важно, когда ты смотришь на все происходящее в общем.
Сделай также и сразу станут важны совсем другие вещи.
Ну точно. Что было важно, что его старик держал его запертым пять дней. Что было важно, что ему нечего было есть. Что было важно, что он был чертовски уверен, что также поступали с каждым пацаном в городе, в возрасте от шестнадцати до девятнадцати. Старшая школа закрыта – закрыта последние пять дней. Улицы пусты. И парни по всему городу в предрассветные часы расхаживают по спальням, готовясь к ночи Хэллоуина, как быки, загнанные в тесные маленькие загоны.
Пит сидит на кровати и размышляет
