Темная жатва - Норман Партридж

Но только один из них может донести это пламя в завтра.

И чтобы это произошло, второй должен выжечь свое пламя до пепла сегодня ночью.

- Ты не можешь это сделать в одиночку, - говорит Пит, потому что не хочет верить в неизбежное.

Но Шепарду виднее. Те мысли, что содержаться за его хэллоуинской маской ясны, в отличие от мыслей Пита.

- Я знаю, каков мой удел, - говорит Джим.

Он смотрит на Пита и девочку, и на открытую дверь за ними.

- Остальное я оставляю на вас.

Даже до того, как эти слова были произнесены, Пит понимает, что говорит Зубастый Джек. В его голове крутится дюжина аргументов. Но это его мысли, а не те, которыми он делится с Джеком, не результаты последней ночи, которая их объединяет. И как только Пит осознает это, огонь в глазах Джека превращает все доводы Пита в пепел.

Пит тяжело сглатывает и отдает пистолет.

* * *

Других прощаний не будет.

В этом нет необходимости.

Пальцы сжимают рукоятку пистолета, а указательный палец Джека скользит по курку. Мальчик и девочка спешат по проходу, направляясь к заднему выходу из церкви. Зубастый Джек провожает их пристальным взглядом – их путь через тени освещается бликами и мельканиями, которые исходят из его молнееподобной раны.

Джим Шепард не хочет пропускать этот момент.

Это самый важный момент сегодняшней ночи.

Пит МакКормик и Келли Хейнс проходят по рядам не оборачиваясь.

Запасной выход остается открытым, и они уходят через него.

А пламя внутри Зубастого Джека накормлено. Сейчас оно вдвойне сильнее и светит ярче, чем раньше. Потому что парень, которому предназначено пройти по пути Джима, в могилу на кукурузном поле, сейчас ушел. Он на пути к черной дороге, на пути в завтра, без каких-либо объездов в поле зрения. И это пламя пожирает эту помятую кожуру, деформируя обитую свинцом дверь, которая сдерживала ярость атомного огненного шара. Оно сочится через эту зубчатую трещину раны, пробивается через эти заостренные зубы, подобно лаве, что бежит из вулкана. Оно проливается на шею Джека, проходит через вены, которые укоренены в нем, и капает на одежду, расплескиваясь на подогретую джинсу, и продолжает свое путешествие, заляпывая пол церкви, выжигая черные круги на ковре по мере того, как Зубастый Джек двигается к тяжелой дубовой двери.

* * *

- Ну давай пиздюк! Выходи, пока я не пошел и...

Джери Рикс стоит у подножья кирпичной лестницы. Пушка наготове, рот раскрыт. Ни то, ни другое не идет ему на пользу. Потому что дверь церкви вылетает, как раз в тот момент, когда последние слова слетают с его губ, и не успела она коснуться кирпичных ступеней церкви, следом за ней появляется и Зубастый Джек.

Его голова изрыгает пламя.

Украденный револьвер 45-го калибра у него в руке.

Курок ударяется о закаленную сталь. Дульная вспышка молнией вырывается из ствола. Пуля пронзает плечо Рикса, но он этого даже не чувствует. Он слишком занят нажиманием на курок своего револьвера. Пуля пробивает джинсовую ткань и виноградную лозу, и Зубастый Джек, пошатываясь, опирается на перила, когда вторая и третья пули проедают дыры в его груди.

Но он не отступает. Ни черта. Он идет вперед, вцепившись пальцами в перила, когда перелезает через них... скатываясь по лестнице, как двуногий ночной кошмар... поднимая пистолет 45-го калибра, пока он совершает перелет...

Вторая пуля проникает в Рикса туда же, куда попала первая, вырывая из его плеча кусок мяса. Рикс старается поднять ствол, но мышцы более не работают. Боль наступает быстро и жестко, как и Зубастый Джек. Он по-прежнему несется вперед... и Рикс оступается назад на пол дюжины шагов... и третья пуля разжевывает его плечо, превращая его дельту в гамбургер, срезая вращательную манжету плеча и раздробляя плечевую кость в суставе.

Рикс выплевывает сигарету на цветочное ограждение кирпичного прохода. Его желеобразное плечо болтается на кости. Его пальцы в конвульсиях в последний раз пытаются нажать на спусковой крючок револьвера, но больше он ни во что не целится. Пуля с искрами отскакивает от кирпичной дорожкиода. Щеткообразная нога Зубастого Джека встает на то место, занимая выгодную позицию и он снова стреляет. Пуля попадает в живот Риксу, разрывая пару позвонков на выходе, и Рикс роняет пистолет и падает на колени.

И вот он здесь. Прямо здесь. Джек уже рядом с ним. Пороховое облако... вонь паленой корицы. Рикс ощущает его в воздухе, ощущает вместе с собственной кровью.

Карие глаза блестят на его худом лице, пока он смотрит на пацана Дэна Шепарда. У нечто с кукурузного поля нет глаз. Просто головешка пламени. Существо тянется к нему, пальцы пробегаются по волосам Рикса, как куча гремучих змей. Оно поднимает голову законника, оно пялится вниз. Пылающие капли валятся из его заостренных зубов, закапывая лицо Рикса подобно аккумуляторной кислоте.

Все плохо, но грядущее еще хуже.

Зубастый Джек подносит револьвер к виску Джерри Рикса.

Горячий ствол жжет плоть законника как клейменный метал.

Пилозубая улыбка освещает окровавленное лицо полицейского.

- Эту часть ты помнишь, так ведь?

Эти слова прошибают Рикса, как еще одна пуля. Он пялится на тыквоголового урода. Да уж, он ее помнит. Чертовски хорошо помнит. Там, на кукурузном поле. Дюжина поездок... может больше. Дюжина пуль. Может больше. Его ствол, упирающийся в те головы... его мозолистый палец, нажимающий на курок, снова и снова.

Сейчас, кто-то другой нажмет на крючок.

Вспышка выстрела обжигает голову законника.

Мозги, кость и кровь заляпывают цветочное ограждение.

К моменту, когда он падает на землю, Джерри Рикс уже ничего не может вспомнить.

* * *

Но кое-что забыть невозможно. Как и нельзя держать в себе... во всяком случае, не в голове Зубастого Джека, и не в границах мрачного маленького городка.

Струи огня расплескиваются через глаза Зубастого Джека и опаляют рану проходящую через его лицо. Он встает над трупом Джерри Рикса, понимая, что он сделал последнюю вещь, из которых от него требовала ночь, но ярость, которая требовалась, чтобы сделать эту вещь, не может так просто угаснуть теперь, когда ей дали волю.

Так что она обжигает. Тело Зубастого Джека сейчас подобно древесине, готовой вспыхнуть, а его голова - это печь. И пламя в его голове все забирает у него – его злость, его боль – но это не то, что он хочет сохранить. Все это перешло сейчас к другому, и Пит МакКормик будет нести это, пока он следует пути во тьме.