Девочка в подвале и другие истории - Рэй Гартон

Дарлин наткнулась на несколько снимков, где они были вместе: обнимались, ласкали друг друга, улыбались. Она задумалась, был ли там кто-то еще, кто снимал, или они сами справлялись с камерой.

Громкий стук в гостиной так напугал ее, что она уронила фотографии, и они рассыпались по полу. Она быстро собрала их, положила обратно в коробку, закрыла ящик и вышла из спальни, торопливо шагая по коридору.

Рози и Бастер катались по полу в гостиной, играя. Дарлин с облегчением выдохнула.

Она съела только банан на завтрак и проголодалась, поэтому пошла на кухню поискать что-нибудь перекусить. На столе у тостера стояла коробка пончиков "Little Debbie". Она взяла один и откусила. Она знала, что пора уходить, но особой причины возвращаться домой не было. Она работала в службе телефонного ответа, но сегодня был ее выходной. Надо было постирать, но больше дел не было. Она хотела постирать рубашку Ралфа к его возвращению с работы, чтобы у него не было причин жаловаться. Она надеялась, что его настроение улучшится к вечеру.

Доедая пончик, она взяла еще один и вернулась в спальню. Ей вспомнилось, как в детстве она пробралась в комнату старшей сестры и читала ее дневник. В том, чтобы рыться в чужих вещах, было что-то волнующее, почти эротичное. Это вызывало напряжение в груди, но не неприятное.

Не только это чувство ее захватило. Викодин начал действовать. Головная боль прошла, и она чувствовала легкость, прилив энергии, эйфорию.

Жуя пончик, она наклонилась и выдвинула нижний ящик комода Нэнси. Она перестала жевать, уставившись на содержимое. Она замерла, наклонившись, держась за ручку ящика правой рукой, в левой - пончик. Сначала она не поняла, что видит. Черные кожаные ремни, серебряные заклепки.

Это была кожа. Черная кожаная маска с прорезями для глаз и молнией на рту, с серебряными заклепками по швам. В ящике лежал кнут, не обычный, а с несколькими хвостами. Она на миг задумалась, как называется такой кнут. Что-то вроде кошачьего хвоста?

- Кото-девятихвостка, - пробормотала она себе под нос.

В центре завитков кнута лежал красный кляп-шар. Под кнутом виднелись серебряные наручники. У задней стенки ящика лежал реалистичный фаллоимитатор телесного цвета.

Дарлин попыталась представить Нэнси и Гарольда, использующих эти вещи, и рассмеялась. Она бы никогда не подумала, что они на такое способны. Они всегда были заняты общественными мероприятиями, благотворительностью. Они даже не рассказывали пошлых анекдотов. Интересно, пользуются ли они этим до сих пор, или все это пылится в нижнем ящике, забытое и заброшенное.

Она попыталась вспомнить, когда они с Нэнси в последний раз обсуждали свою личную жизнь. Это было давно. Обычно это означало, что все хорошо, ведь если что-то не так, они жаловались. Она знала Нэнси почти пятнадцать лет, с тех пор как Калпепперы переехали в дом напротив, и они говорили обо всем. Но Нэнси никогда не упоминала о наручниках, кнутах или кожаных масках.

Дарлин закрыла ящик и доела пончик, подойдя к комоду Гарольда. В верхнем ящике - нижнее белье и носки. Во втором - свитера. В третьем - спортивная одежда и еще носки. Она выдвинула нижний ящик. Только старые тапочки. Ничего интересного или запретного.

Дарлин вернулась к комоду Нэнси и открыла ящик с коробками. Две она уже видела, оставалось еще две. Она достала одну и открыла. Еще фотографии Нэнси и Гарольда, но эти были откровеннее. В них было что-то резкое, уродливое, и Дарлин быстро пролистала их. Ей не хотелось задерживаться на них.

Она вернула их в коробку, положила на место и достала четвертую коробку. Открыв ее, она нашла еще одну стопку полароидных снимков. Когда она взглянула на первый, ее рот медленно открылся, а глаза сузились, пока она пыталась осознать увиденное. Она попятилась и села на край кровати рядом с Кармен. Испуганная кошка вскочила и выбежала из комнаты. Несколько фотографий выскользнули из ее рук и упали на пол.

На снимке Нэнси лежала обнаженной на двуспальной кровати с белой простыней и одной подушкой. Она опиралась на правый локоть, рядом с другой обнаженной женщиной, лежащей на спине. Женщина, которую Дарлин никогда не видела, была среднего возраста, с длинными каштаново-серыми волосами, разметавшимися по подушке. Ее тело было равномерно серым с тускло-желтым оттенком, руки вытянуты по бокам, ноги слегка разведены. Губы приоткрыты, глаза пусто смотрят в потолок. Тело было болезненно худым, кости бедер и ребра резко выпирали. На плоском животе виднелись растяжки. Грудь была плоскими складками кожи. Лицо не выражало ничего, кроме полного отсутствия эмоций. Дарлин мгновенно осознала - хотя разум отчаянно отвергал это, ибо подобное казалось невозможным, немыслимым - что женщина была мертва. Левая рука Нэнси нежно касалась ее груди, большой палец слегка касался бледного соска.

На следующем снимке Гарольд сидел обнаженным на краю кровати, между ним и Нэнси - мертвая женщина. Его левая рука лежала на ее лобке, и он улыбался, глядя на кого-то за кадром, словно разговаривая.

На другом снимке Гарольд оседлал женщину, пока Нэнси отводила в сторону ее серую ногу.

На еще одном снимке Гарольд держал ногу женщины, а Нэнси, скрестив ноги с ее ногами, прижималась к ней. На лице Нэнси было выражение удовольствия, от которого у Дарлин перевернулся желудок.

Фотографий было больше. На некоторых Нэнси или Гарольд, казалось, смотрели и говорили с кем-то за кадром. Они были не одни.

Камера держала фокус на кровати, не показывая комнаты, лишь мельком виднелись бледный кафельный пол и стена с дешевой деревянной панелью.

Выражение лица мертвой женщины не менялось.

Дарлин собрала упавшие фотографии и посмотрела на них. Во всех снимках была та же мертвая женщина, но другие люди в комнате перед камерой не появлялись, только Нэнси и Гарольд. Она насчитала тридцать шесть снимков. Во всех, как и в предыдущих, вспышка камеры отражалась красными точками в глазах Нэнси и Гарольда, придавая им слегка демонический вид.

Дарлин чувствовала себя странно. Викодин вызывал приятное, легкое ощущение, но теперь ее еще и тошнило. Тошнота была странной, начиналась в желудке и распространялась по всему телу. Собирая фотографии обратно в коробку, она чувствовала, как ее кости словно заболели. Она встала, положила коробку в ящик, закрыла его и выпрямилась.

Что-то коснулось ее ног, и Дарлин вскрикнула, бросившись вперед и задев комод. Все на нем загремело. Она