Гули - Эдвард Ли

глаза, руки и ноги, и у него было все это. Его лицо не имело значения. Ну и что, что люди будут пялиться на него? Ему не нужны были люди. Ну и что с того, что вид его лица заставлял женщин содрогаться. Ему не нужны были женщины. Ему никто не был нужен.

Вскоре после его эвакуации из Эр-Рияда челюстно-лицевые хирурги в Армейском медицинском центре Уолтера Рида запланировали дюжину корректирующих операций, но прекратили их после первой. Тогда ему сказали, что это был не обычный случай пластической хирургии - проведение серии таких серьезных операций может оказаться скорее экспериментом, чем улучшением в конечном результате. Повреждение тканей было обширным. Некоторые группы лицевых мышц были смещены со своих мест, в то время как другие участки были не просто разорваны, а удалены полностью.

Тогда Сандерс принял решение отказаться от возможности корректирующей операции.

Внезапно зеркало удержало его; оно вернуло его в прошлое. Фрагменты смутного прошлого обрушились на него, как сцены и образы, утраченные в выцветших фильмах. Тактильность. Звук. Лихорадочное движение. Миллион ощущений, затуманенных временем и трициклическими препаратами.

Он все еще чувствовал упругий хруст, когда существо схватило его за лицо своей инопланетной лапой и потянуло на себя.

Все еще слышал глухой хлопок, когда вонзил нож в его грубое, извилистое брюхо.

Пронзительный крик боли, разорвавший ночь.

Картина его собственной жизни предстала перед его глазами.

И мощный, тусклый взрыв белого фосфора.

Вспоминая сейчас, все это казалось таким странным, что он сам едва мог в это поверить, но он знал, что это произошло. Он знал. Врачи предлагали бесчисленное количество однообразных объяснений, подкрепленных бесстрастными лицами и предательскими взглядами. Их список предположений продолжался, как бормотание на языке из другого мира. Идеи, основанные на рекомендациях, утверждались с помощью перевернутой мономании. Нейролептическая интоксикация, недифференцированная галлюцинотическая шизофрения. Микседема, дисфункция правого полушария мозга. Инволюционная депрессия и параноидные проявления. Бессистемный бред.

Это была награда Сандерса за правду, психологический портрет, который заставил бы Чарльза Мэнсона казаться натуралом. И врачи тоже смеялись над ним. Молча. То, как смеялись все психиатры.

Дальнейшим вознаграждением была срочная выписка из больницы, бесплатный перелет самолетом C-141 для медицинской эвакуации на дому и семь лет строгого психиатрического заключения.

"Пожалуй, хватит", - приказал он себе.

Он отвернулся от зеркала и оглядел комнату, которую снимал. Номер 6. 37,50 долларов в сутки. Льготные тарифы на пять и более дней. Сделка века, это точно.

Номер 6 представлял собой сжатую яму. В комплект к нему входили продавленная кровать, стол из древесноволокнистой плиты, две лампы с абажурами и ванная комната размером с чулан для швабр. Все удобства домашнего уюта. Пол был из чистого дерева, а выкрашенные в белый цвет стены начали желтеть от времени, запущенности и сигаретного дыма. Позади него стоял приземистый туалетный столик, покрытый эмалью в сотни раз больше. Пыль оседала на плинтусах и образовывала комочки, которые прятались под кроватью. В корзине для мусора он заметил несколько окровавленных салфеток, пару порванных трусиков и не менее четырех использованных гигиенических прокладок. На стене прямо над кроватью виднелись два смазанных отпечатка ладоней.

Его спортивная сумка висела пустой в шкафу; он уже распаковал свои вещи и разложил их в комоде. Ему повезло, что Кодекс военной юстиции не ограничивал частное владение пуленепробиваемыми жилетами, хотя такие предметы нельзя было носить не на службе, если только они не были предметом общего пользования. Это не было предметом общего пользования. Защитный жилет Bristol лежал в ящике стола, похожий на черный неправильный пояс. Он был британского производства, с передними, задними и тазовыми панелями из кевлара и армированного волокном пластикового композита, который мог остановить пулю калибра 9 мм из пистолета-пулемета с расстояния 75 футов. Он выиграл его в карточной игре в Германии. С полдюжины вмятин на баллистическом материале были едва заметны, и он снова подумал о том, как ему повезло.

Он достал из ящика стола свой набор древних отмычек для высокопроизводительных замков. Его квалификация оружейника и специалиста по замкам позволила защитить их от таможни. Он открыл черный футляр на молнии, который был размером примерно с молитвенник, и осмотрел ассортимент черных инструментов из пружинной стали. Эти инструменты могут оказаться жизненно необходимыми в ближайшие несколько дней. Впрочем, ему придется усовершенствовать свою технику; прошло много времени с тех пор, как он в последний раз тренировался.

Последним был его пояс с припасами, его портативный банк. Он лежал в ящике стола, как мертвая змея. В подкладке, застегивающейся на молнию, он хранил свои текущие сбережения - тысячу долларов дорожными чеками. Флорида по-прежнему оставалась его законным местом жительства, хотя на самом деле он не был там уже много лет. Таким образом, во время его госпитализации чеки на нетрудоспособность были отправлены в банк в Сарасоте посредством прямого депозита. Тысяча долларов в кармане плюс наличные составляли остаток его армейского жалованья, которое он хранил на счете в кассе пациентов до своего освобождения.

Официально на любой рейс Военно-воздушного командования разрешалось провозить только шестьдесят шесть фунтов ручной клади на человека, хотя еще десять фунтов можно было взять с собой, если их должным образом привязать к вещевому мешку в стандартной армейской сумке. Именно из-за этого таможня конфисковала единственные вещи из багажа Сандерса: дезодорант, крем для бритья (аэрозольные баллончики не разрешалось перевозить ни в одном из грузовых отсеков военных самолетов), бумажник из кожи ящерицы и набор боевых ножей. Все пропало без следа.

Заскучав, Сандерс открыл дверь и встал в проеме, выглядывая наружу. Ночной воздух ворвался в комнату и показался ему тяжелым от сырых сладковатых ароматов. Со всех сторон доносилось неритмичное стрекотание сверчков. Темнота уже полностью сгустилась, темная, обманчивая темнота, которую он часто замечал с тех пор, как вернулся в этот Мир. Луна была скрыта облаками, превратившись в едва заметное пятно над головой; он с трудом мог отличить небо от кромки леса на другой стороне шоссе. Вывеска "Мотель Гейна" в конце автостоянки горела ярко-синим неоновым светом. Он как-то странно посмотрел на вывеску, как будто за ней кто-то мог прятаться.

Опасность было легко заметить. По крайней мере, он не утратил своего оперативного предвидения. Прежде чем приступить к работе, ему понадобится хорошее оружие, а для этого может потребоваться услуга. Однако, нужно было оказать много услуг, и Сандерс подумал о мае 1968 года, наступлении в Делавэре, провинция Куангчи, и о хорошем, преданном друге по имени Джек Уилсон. Пришло время воспользоваться этим одолжением. Он хорошо помнил свист-тик-так советских ракет с