Гули - Эдвард Ли

Курт напрягся. Он замолчал.

"Она говорит это только для того, чтобы заткнуть меня? - подумал он. - Или это правда?"

Это была хорошая новость, настолько хорошая, что он сам себе не верил. Когда он, наконец, снова обрел дар речи, все, что он смог сказать, было:

- Ты шутишь? Ты действительно не собираешься возвращаться?

- Может, я и жадная до наказаний и несгибаемая, но с меня хватит. Если бы я не ушла от него после этого, то заслужила бы еще одну взбучку.

Курт кисло ухмыльнулся.

- В этом есть смысл, так почему же ты не ушла от него год назад?

- По разным причинам. Причины, о которых я предпочла бы не распространяться. Просто поверь мне на слово, тебе больше не нужно беспокоиться о том, что ты найдешь меня на своей подъездной дорожке. Я бы и за миллион не вернулась в тот дом... О, нет, это напомнило мне. Я должна вернуться хотя бы раз. Чтобы забрать свои деньги.

- Что ты имеешь в виду?

- Весь прошлый год я откладывала по чуть-чуть из своей зарплаты в "Наковальне". Сейчас у меня припрятано около пятисот долларов, и я собираюсь использовать их, чтобы сбежать.

- Куда сбежать?

- Это не имеет значения, - сказала она. - Я прожила в Тайлерсвилле двадцать шесть лет. Думаю, следующие двадцать шесть лет я смогу провести как можно дальше от этого места.

Эти слова запали ему в душу.

- Ты хочешь сказать, что собираешься уехать из города?

- Ты ведешь себя так, будто я только что сказала что-то безумное. Я сыта по горло этим тупым, отсталым, деревенским дерьмом в городе. Как только я оформлю документы на развод, я уеду.

Теперь Курт остановился. Он хотел, чтобы она уехала от Стоукса, но не из Тайлерсвилля вообще. Конечно, он не мог сказать ей об этом и мог представить, как бы это прозвучало, если бы он попытался. В этот момент тишины он признал факты. Тайлерсвилль - это ничто. Только придурок захотел бы жить в Тайлерсвилле, и эта мысль заставила его серьезно задуматься о себе. У Вики не было причин оставаться, хотя в своих фантазиях он хотел бы стать причиной.

- Так когда доктор разрешит тебе уйти?

- Может быть, завтра, может быть, послезавтра, - она нервно пожала плечами. - Он сказал, что посмотрит.

- А пока, я думаю, ты можешь подать заявку на участие в конкурсе "Мисс избитая жена".

- Не смеши меня, Курт. Это нелегко, когда у тебя рот набит ватой.

На этот раз улыбка Курта была натянутой.

- Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

- Конечно, Курт... И спасибо за вчерашний вечер.

- Не стоит об этом говорить. Кто знает? Может быть, когда-нибудь ты найдешь меня на своей подъездной дорожке. Тогда ты сможешь отплатить мне тем же. Увидимся.

Курт вышел из больницы, как будто у него было мало времени. Он ехал домой угрюмый и немного больной, хотя прекрасно понимал, что это ребячество - испытывать такие чувства. Он просто ничего не мог с собой поделать.

Позже, на работе, он почувствовал что-то неладное, как только вошел в здание участка. Марк Хиггинс, чья смена только что закончилась, сидел за столом для составления отчетов, выглядя усталым или раздраженным, или и тем и другим сразу. В том, как он посмотрел на Курта, было что-то оскорбительное.

- Я не опоздал, не так ли?

- Нет, - ответил Хиггинс. - На самом деле, ты пришел на десять минут раньше.

- Тогда что случилось?

- Шеф хочет тебя видеть. Поговорить.

Курт остановился. Он подозрительно посмотрел на Хиггинса.

- О чем?

- Я не знаю, - сказал Хиггинс таким тоном, что стало ясно, что он знает. - Но он разозлился, так что не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Курт выругался себе под нос. Затем он вошел в кабинет Барда. Шеф одним резким движением поднял голову. Он казался приземистым, похожим на манчкина, сидевшего за столом, и его лицо порозовело, как всегда, когда он сильно злился. Прежде чем Курт успел закрыть дверь, Бард спросил:

- Что, у тебя нет десятиметровой шляпы?

- Хм-м-м?

- Каждый должен быть ковбоем, не так ли? Это как раз то, что мне нужно - еще один ковбой.

Выражение лица Курта стало напряженным.

- Вы не могли бы объяснить мне, что происходит? Я не знаю, что...

- Ты сегодня ударил Ленни Стоукса по лицу?

"Черт, - подумал он. - Дерьмо".

Все, что он смог выдавить из себя, было:

- Кто, я?

Бард хлопнул ладонью по столу с такой силой, что пятки Курта на дюйм оторвались от пола.

- Черт возьми! - заорал Бард. - Я, черт возьми, так и знал! В чем дело, разве Бог не дал тебе таких же мозгов, как у всех нас? Предполагается, что ты офицер полиции, а офицеры полиции не ходят вокруг да около и не стучат граждан по голове.

Курт резко выпрямился.

- Расслабьтесь, шеф. Стоукс не будет подавать жалобу.

- Стоукс уже подал жалобу. Он позвонил в Комиссию по рассмотрению жалоб в полицию Мэриленда, а они позвонили в гребаную прокуратуру штата, а гребаная прокуратура штата позвонила мне, и эти сукины дети скорее отправят тебя на тот свет, чем поздороваются с тобой, - Бард скривился, как будто отхлебнул слабого пива; он описывал рукой круги в воздухе. - Так что это все, что имеет значение, умник. Мы с тобой знаем, что Стоукс лжец, вор и засранец, но полиция об этом не знает, и им все равно. Их волнуют только полицейские, виновные в жестокости.

Каким-то образом Курт сам вызвал приступ гнева.

- Тогда заткните мне зад, а, шеф? Кажется, вам совсем неинтересно услышать обратную сторону медали. Разве вы не хотите узнать, что сделал Стоукс?

- Нет! - Бард ответил резким, срывающимся на крик голосом. - Мне плевать, что он обоссал водонапорную башню. Мне плевать, что он уронил свои трусы и насрал на улице. Мне плевать, даже если он вилял членом перед монахинями! Нельзя нападать на парня только за то, что он ебанутый!

- Шеф, прошлой ночью Стоукс сломал запястье своей