Гули - Эдвард Ли

Он нашел фонарик, направил его на место, куда упал, и...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В твоей любви - моя смерть;

почувствуй, как мое мертвое сердце бьется сильнее.

Это длится вечно,

но я могу ждать дольше.

Меня убивает, когда он прикасается к тебе,

каждый шепот, каждый поцелуй.

Но твои годы - это мои секунды,

и твои страдания - мое блаженство.

- "Трое" РОДЕРИК БАЙЕРС.

Ты никогда не узнаешь, где именно,

и ты никогда не узнаешь, когда это произойдет.

- Убийца, - шепот. - В зеркале.

И снова.

Ты никогда не узнаешь, как,

и ты никогда не узнаешь, кто именно.

Но это грядет, и грядет за тобой.

- "Двойник" Л. ЭДВАРД С.

Они не мужчины и не женщины,

они не звери и не люди;

они гули.

- Эдгар Аллан По

ГЛАВА 17

ТУК, ТУК, ТУК...

Курт поднял глаза и нахмурился. Он читал в кабинете, за его креслом мягко горела напольная лампа. На коленях он держал книгу под названием "Красная исповедь", но все страницы в ней были чистыми.

В доме сразу же снова воцарилась тишина, хотя он был уверен, что всего минуту назад слышал тяжелый, громкий удар. Возможно, ему это показалось.

Он настороженно оглядел комнату, словно что-то заподозрил. Слабый, но очень ледяной сквозняк овевал его затылок; когда он поворачивался, ему казалось, что он следует за ним по пятам. И что же было не так с мебелью? Казалось, что все было немного не на своих местах, как будто кто-то передвинул каждый предмет на дюйм или два. Занавески были раздвинуты, за ними виднелось окно, полное темноты. Когда он посмотрел вниз, то заметил толстый черно-красный ковер на полу, но он мог бы поклясться, что он всегда был коричневым. Затем он убрал "Красную исповедь", но остался молча смотреть на книжные полки. Его книги исчезли, их заменили названия, которых он никогда не видел. "Король в желтом", "Логово белого червя", "Книга мертвых имен". Что это были за книги? На корешках даже не были указаны авторы, за исключением одной в конце, "Я видел, что внутри", написанной герцогом Кларенсом, кем бы он ни был. Кто-то вынул старые книги и заменил их этими.

Он почувствовал, что уже очень поздно. Вскоре он услышал тихое, быстрое тиканье.

"Часы?" - подумал он.

Но для каких бы то ни было часов они были слишком быстрыми и неустойчивыми. Точно так же угол, в котором всегда стояли напольные часы дяди Роя, теперь, как ни странно, был пуст. Кто-то забрал и часы. Ему придется спросить Мелиссу, что случилось с книгами, часами и ковром.

ТУК, ТУК, ТУК...

"Ну вот, опять".

Ему это все-таки не померещилось.

Кто-то стоял у двери.

Он пересек комнату с пугающим усилием. Он чувствовал себя вялым, его тащило, как будто все его карманы были набиты свинцовой дробью. Затем он осознал, что одет в полицейскую форму, и примерно в тот же момент понял, что что-то не так. Слишком много странного навалилось сразу. Он не мог понять, что именно. Книги, ковер, часы, а теперь и он сам в рабочей форме в такой поздний час, хотя всего лишь на днях его отстранили от работы.

ТУК, ТУК, ТУК...

Но самым странным было то, что ему ужасно не хотелось открывать дверь. Он не мог этого объяснить. Он просто не хотел этого делать.

Он высунул голову в прихожую, отказываясь даже смотреть на входную дверь. Что, по его ощущениям, ждало его за ней?

- Мелисса, будь добра, открой дверь, ладно? Я занят...

Он подождал, но она ничего не ответила.

И снова...

ТУК, ТУК, ТУК...

Он был на этот раз гораздо громче, движимый настойчивостью; Курт почувствовал, как рама дома вибрирует. Он представил себе, как Конан колотит в дверь огромным деревянным молотком.

- Мелисса! - он остановился и подождал. - Мелисса! Открой дверь!

- Открой ее сам! - раздался в ответ ее тихий, резкий голос.

В словах прозвучала враждебность.

ТУК, ТУК, ТУК...

- Ну же, Мелисса, - взмолился он. - Кто-то стучит в дверь, а мне не хочется открывать.

Из глубины дома донесся разъяренный визг Мелиссы:

- Иди на хуй! Ленивый бездельник, сукин сын! Да пошел ты в жопу!

Лицо Курта потемнело. Мелиссу воспитывали в либеральных традициях, он знал и понимал, но теперь ее не по годам развитая натура зашла слишком далеко. Для него было нормально ругаться, он был взрослым. Однако он не потерпел бы подобных выражений от двенадцатилетнего подростка.

ТУК, ТУК, ТУК...

- Никого нет дома! - он плюнул в дверь.

К черту того, кто стучал. Курт пересек фойе, зал с телевизором, затем целеустремленно зашагал по длинному коридору. Было жарко, ощущение густой сырости обволакивало; темнота, казалось, сочилась из стен и капала с них. Он вдыхал темноту, чувствовал, как она наполняет его грудь. Но он не обращал внимания на несоответствия, которые заметил с тех пор, как оказался в логове.

Он толкнул дверь спальни Мелиссы.

Лунный свет залил комнату; было темно, но он мог видеть все в холодном фосфорическом сиянии. Комната была пуста, за исключением кровати, которую он заметил только краем глаза. Пол и стены были ободраны. На плинтусах плотно, кучками, лежала пыль. Напротив него, в единственном пустом окне, светила луна.

Курт чувствовал, что веки у него слипаются.

Мелисса сидела на полу, скрестив ноги, в легкой белой ночной рубашке. Возле ее колена стояла пепельница, забитая окурками. Она казалась очень худой. Изо рта у нее торчала сигарета, кончик которой светился оранжевым, как лисий глаз. Она даже не заметила, что он вошел, но вместо этого, казалось, уставилась на что-то в другом конце комнаты.

- Мелисса, что происходит? - он застыл в дверях, потеряв равновесие, как парализованный. - Что случилось с твоими вещами? Где твоя мебель? Почему на стене нет твоих постеров?

- Убирайся! - крикнула она, но это больше походило на лай животного. Она все еще не удосужилась посмотреть в его сторону. - Маленький недотепа. Педик. "Киска"... Выйди. Иди найди себе нору с моллюсками, чтобы трахнуться.

Курт был вне себя от ярости, кровь стучала у него в висках.

- Как ты смотришь на то, чтобы съесть упаковку "Тайда"? Мне кажется, твой рот нуждается в хорошей чистке.

Она засмеялась, захихикала над ним.

- Засунь свой член