Гули - Эдвард Ли

К 05:30 утра Курт несколько раз проехал по шоссе 154. Он вернулся в постель после того, как Бард высадил его, но не мог заснуть из-за остаточных изображений морга Грина. Затем, приняв горячий, почти болезненный душ (он был уверен, что пары формалина проникли в его поры так же, как и в одежду), он мерил шагами переднее крыльцо, курил, размышлял и смотрел на окутанный туманом лес, пока одиночество и тишина не прогнали его прочь. Он сел в машину и повел ее наугад, вполне осознавая, что "Форд" стал убежищем от личной паранойи, которая, казалось, преследовала его всю последнюю неделю. Он потерял счет времени. Он вел машину. И думал.

Он думал о Вики. Он думал, что должен быть счастлив, ведь сегодня она выписывалась из больницы. Вместо этого он чувствовал холод и сухость внутри. В течение многих лет его сдержанность позволяла ему держать свои чувства к ней на безопасном расстоянии. Но с ее выпиской из больницы - и с ее уходом от Ленни - Курт понял, что это его последняя возможность рассказать ей правду. Это был бы первый положительный шаг, который он предпринял в отношении нее, и все же эта перспектива наполнила его внезапным, определенным ужасом.

Затем он подумал о подозрениях Барда в отношении Глена. Курт хорошо знал обоих мужчин, но Глена знал лучше. Глен всегда был одиночкой. Однажды он сказал Курту, что предпочитает иметь всего несколько друзей, тщательно выбирая их, чтобы поддерживать хорошие дружеские отношения, а не лишние. Многие люди неверно истолковывали эту идею - наряду с его предпочтением работать по ночам - и были склонны считать Глена странным.

- Я всегда буду работать по ночам, - однажды пошутил он, обращаясь к Курту. - Никаких пробок на дорогах, никакого часа пик, никакого палящего солнца, от которого обивка на сиденьях плавится, а задница горит. И по ночам мне не нужно находиться среди множества людей и подхватывать у них простуду.

Возможно, это антиобщественное мнение, хотя Курт не мог припомнить, чтобы Глен когда-нибудь болел.

Нет, Глен не был чудом, просто он был непреклонен в своих поступках. И, несмотря на несколько случайностей, он был самым честным человеком, которого Курт когда-либо знал. Он был из тех парней, которые возвращают потерянных собак и отказываются от вознаграждения, а также оставляют забытую другими мелочь в телефонных автоматах. Если он находил деньги на парковке и не мог найти владельца, он бросал их в бутылку для пожертвований в 7-11, потому что мысль о том, чтобы потратить деньги, которые он не заработал, казалась ему такой же отвратительной, как кража.

Так почему же Бард связал Глена с недавними загадками Белло-Вудс? Бард всегда был непоседой, ходячим примером беспокойства; он жил, чтобы беспокоиться и подозревать. Курт почти сразу же согласился с тем, что череда неудач, которые складывались не в пользу Глена, сделали его жертвой случайного стечения обстоятельств. Это был рациональный вывод, но Бард, однако, никогда не отличался рациональностью. И что же именно подозревал Бард? Что Глен был скрытым социопатом? Некрофилом? Убийцей? Чудаком?

Курт свернул у магазина спиртных напитков, в самом конце шоссе 154. Слева от него, на перекрестке, который отмечал границу Тайлерсвилля, машины то и дело проскакивали на светофоре, устремляясь прочь по Вест-стрит, странно молчаливые в необычной темноте раннего утра. В Аннаполисе был тайный предрассветный час пик, в основном пикапы или лодочники направлялись к центру города, к докам. Курт припарковался здесь на некоторое время, фары "Форда" высвечивали туман, скрывавший северную оконечность шоссе 154. Всего в нескольких ярдах впереди дорога спускалась вниз, как узкий туннель или расщелина. Ветровое стекло запотело. Казалось, туман надвигается на машину, сгущаясь, как будто пасть обдает его дыханием.

Минуты тянулись жутковато. Услышав рокот двигателя "Форда", он напрягся, прислушиваясь к собственному восприятию, и почувствовал в тумане что-то зловещее, как будто какая-то зловещая сущность незаметно проскользнула в его город и теперь пульсировала там, спокойная и довольная.

Это не было ни совпадением, ни серией необъяснимых событий. В тумане процветал заговор, изощренная коррупция, готовая поглотить город, в котором он прожил всю свою жизнь.

Это было здесь. Теперь он чувствовал это совершенно отчетливо. Каким-то образом он знал. В Тайлерсвилле было что-то, чего раньше там никогда не было. Что-то мерзкое. Что-то ужасное.

* * *

- Нет, - сказала Вики. Она раздраженно уставилась себе на колени. Она действительно имела в виду "нет"? Или в этой идее могло быть что-то привлекательное? - Нет, я не могу. Я не хочу мешать.

- Кто мешает? - возразил Курт, одним глазом следя за дорогой, а другим - за ней. - Дядя Рой вернется только через неделю, но он все равно не будет возражать. Кроме того, куда еще ты можешь пойти? Она не ответила, все еще разглядывая свои колени.

Курт уверенно ехал по 301-й улице, направляясь обратно в Тайлерсвилль. Было уже за полдень; он забрал Вики из больницы, как только врач разрешил ее выписать. Но это представляло проблему, поскольку еще не было установлено, куда именно она направлялась. Ожидая поворота налево на перекрестке 301-й и 154-ого, он решил сменить тему, а не давить на нее дальше.

- Ты выглядишь намного лучше, - сказал он.

Она опустила зеркало заднего вида и нахмурилась.

- Лгун. Мои волосы похожи на крысиное гнездо, а лицо выглядит так, словно кто-то использовал его для занятий карате.

Курт прибавил скорость на светофоре, когда наконец появилась зеленая стрелка. Но это правда, она выглядела лучше. К ней вернулся прежний цвет лица, и хотя на лбу все еще была чудовищно большая повязка, синяки и общая припухлость лица значительно уменьшились. Курту выпала честь быть первым, кто подписал ее гипс. Следующие шесть-восемь недель она могла бы принимать душ с пластиковым пакетом для мусора на предплечье.

- Но, по крайней мере, я чувствую себя лучше, - продолжила она. - И слава богу, что этот сукин сын не сломал мне ни одного зуба.

Курт не стал комментировать Ленни Стоукса даже если бы она это сделала. Ранее он рассказал ей, как его отстранили от работы. Двинув Стоукса в челюсть, рыцарь в нем ожидал, что она обрадуется, но вместо этого она отреагировала разочарованием и легким гневом. Теперь он понял, что, ударив Стоукса, он руководствовался наименее зрелыми и ответственными мотивами из всех возможных, и разочарование Вики заставило его почувствовать, что его место на детской