Хроники Dishonored. Тень Дануолла - Лоик Делахайе-Хьен
Вернув Чужому истинную личность, Билли доказала, что «иногда милосердие ранит больнее, чем нож» (так она написала в дневнике). В этом нет ничего плохого: выступив против Дауда, больше всего на свете желавшего смерти бога, она примирилась с воспоминаниями о дне, когда наставник мог с легкостью оборвать ее жизнь, – примирилась с милосердием, которое он ей показал. В Dishonored выжить можно и без мести и жестокости. Подводя такой итог, Билли напоминает, что Dishonored – это прежде всего история о людях вне общества, о чужих, которые однажды лишились всего, на чем строилась их личность, и стремятся вновь стать достойными ее. Та, кто была никем для сильных мира сего, сумела стать самым важным существом в империи не столько благодаря клинку, сколько благодаря правильному выбору и милосердию.
Чужой: «играть с огнем»
В бездне Dishonored обитает Чужой – «тот, кто остается в стороне» от человеческой реальности, политического соперничества и даже за пределами понятий добра и зла. Однако при этом его влияние потрясает мир, его присутствие – один из основных элементов, связывающих все три части серии. Его силы одновременно полезны для игрока и опасны для него же в руках антагонистов. Вот уже четыре тысячи лет Чужой переворачивает цивилизацию вверх дном, скрываясь в тени, подпитывает фантазии, страсти, сомнения тех, кому дал метку. Люди служат ему, охотятся на него, боятся его, а игроки как минимум сомневаются. Кто такой Чужой на самом деле? Какие у него намерения?
Его история вплетается в ткань истории постепенно. В Dishonored 2 она развивается через ритуал, приведший к его величию, а в Death of the Outsider – заканчивается, когда игроку дают право выбрать, как завершится его правление. Хорошая отправная точка на пути к пониманию этого сложного персонажа – высказывание одного из разработчиков, Рикардо Бэра: «Строго говоря, Чужой – не трикстер, но некоторые его поступки могли напомнить игрокам поведение определенных богов-трикстеров. Например, он дарит запретные благословения. Можно сказать, что в нем есть черты «хтонического»[115], «адского» бога, символизирующего бессознательное, загадочность, тайны и подавленные желания, творчество и т. д. Архетип Тень по Карлу Густаву Юнгу. На мой взгляд, этот аспект важнее черт бога-плута».
Отравленные дары
Бог-плут, или трикстер, – это архетипическое существо, чьи уловки и шутки раскачивают отношения между людьми и богами в хорошую сторону или в плохую. Впервые этот термин появился в работах антрополога Джорджа Берда Гриннелла о преданиях индейского племени Черноногих. Трикстером он назвал Напи, озорного героя, который, с одной стороны, украл одежду Солнца, а с другой – поделился с племенем жизненно важными знаниями (например, о том, как строить переносное жилище типи). Карл Юнг, на которого ссылается Бэр, тоже занимался изучением легенд североамериканских индейцев. В книге «Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев» (1958) он дал трикстеру следующую характеристику: «Он одновременно предстает как обманщик и жертва обмана […] Для него не существует ни моральных, ни социальных ценностей; он руководствуется лишь собственными страстями и аппетитами, и, несмотря на это, только благодаря его деяниям все ценности обретают свое настоящее значение».
Трикстер фигурирует во многих мифах и легендах мира: Прометей, укравший огонь у богов, чтобы отдать его людям; Гермес, бог воровства; Сет, обманом убивший своего брата Осириса; Локи, манипулирующий скандинавскими богами с помощью иллюзий и перевоплощений; или Мауи, полубог маори, похитивший солнце. При встрече с людьми Чужой, как и Прометей, приносит им дары. Однако если огонь был благословением для первобытного человека – средством согреться, прокормиться, построить первые цивилизации, – то дары Чужого сродни огню разрушительному: перемещаться в мгновение ока, видеть сквозь стены, напускать на врагов стаи крыс или превращать их в пепел… Это не дары просветителя, а силы хищника.
Дары Чужого несут в себе обещание преображения. Получившие метку способны исполнить самые сокровенные желания: отомстить, вырваться из социального ада, обрести бессмертие… Они же преображают восприятие игрока, расширяя геймплейные возможности. Сверхспособности подстраиваются под тактику, добавляют схваткам напряжения и изобретательности. Даже вся реклама Arkane или контент от фанатов (спидраны, зрелищные добивания) как будто нашептывают игрокам, что пора дать волю воображению, пренебречь всем остальным и, как сказал бы Дауд, превратить Дануолл в свою «игровую площадку». Но у такой мощи всегда есть цена: каждый раз она приводит к хаосу вокруг и внутри. Дауд ошеломлен последствиями своих действий и терзается чувством вины. Далила дважды стала узницей собственных картин. Старая Ветошь, ведьма, знакомая по первой части Dishonored, после знакомства с оккультными практиками на Пандуссии сошла с ума: лишилась статуса знатной особы, убила мужа и сделала амулеты из его костей. Еще «Истории Дануолла» рассказывают о Крысином пастухе, мальчике-сироте, над которым издевались на улице. Он получил от Чужого способность повелевать крысами. Стаи сожрали его обидчиков, но в итоге одна из крыс укусила его самого и заразила чумой. Возможно, кое-кому из героев серии стоило бы задуматься о морали этой истории…
Желания, которые исполняет Чужой, часто приводят к гибели отмеченных. В этом он похож на самого главного, самого адского трикстера из всех: дьявола. Тема сделки с дьяволом неоднократно встречается в европейской литературе. Человек предлагает свою душу дьяволу в обмен на услугу, кардинально меняющую его жизнь, – на богатство, молодость или власть. Иногда этот нарративный сценарий называют «фаустовской сделкой», отсылка к знаменитой немецкой драме. Алхимик Фауст заключил договор с Мефистофелем, воплощением дьявола, чтобы исполнить все свои желания. Однако в конце концов мечты сыграли с ним злую шутку и привели к гибели всех, кто был рядом. Эту историю люди веками пересказывали на новый лад, в том числе и в видеоиграх. Гюнтер о’Дим из дополнения «Каменные сердца» («Ведьмак 3: Дикая Охота») играет роль
