Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

рукой драгоценное письмо к груди, а правой придерживая свои пышные юбки, Мейбелл помчалась в свою спальню, чтобы без помех насладиться чтением. Усевшись на пуфик, девушка дрожащими от волнения пальцами принялась срывать сургуч с печатью с заклеенного конверта, недоумевая, почему он так плохо поддается ее усилиям. Но, наверное, ее руки сильно ослабели от напряжения.

Наконец сургучная печать поддалась, и Мейбелл принялась жадно читать изящные строки, выведенные аккуратной рукой Флетчера. Однако после чтения первого абзаца буквы поплыли перед ее глазами, словно желая скрыть ужасную правду. Нет, этого не может быть, Альфред не может жениться на другой!! Сделав над собою усилие, Мейбелл начала перечитывать письмо. Увы, ошибки не произошло, — Альфред в самом деле забыл ее и обратил внимание на другую. Пронзительный крик вырвался из груди молодой леди Уинтворт. Если это правда, как ей теперь жить⁈ Роковое письмо выскользнуло из рук несчастной девушки, и она обратилась в соляной столб, неподвижный и бесчувственный. Через несколько минут в спальне открылась дверь, пропускающая маленькую девочку с куклой в руках. Ей стало скучно одной, и она побежала к матери за утешением.

Малышка Арабелла немало испугалась, когда увидела свою любимую маму в таком невменяемом состоянии. Казалось, Мейбелл ничего не слышала и не видела вокруг. Девочка подбежала к ней и растерянно проговорила:

— Мама, мама, что с тобой? У тебя что-нибудь болит?

Голос дочери привел Мейбелл в чувство, и она, плача, проговорила:

— Он покинул нас, Белла! Твой папа решил навсегда расстаться с нами.

Новость не произвела на Арабеллу никакого впечатления; слишком мало она знала отца, чтобы грустить от разлуки с ним или радоваться встрече. Но материнское горе расстраивало ее как свое собственное и, желая утешить мать, она протянула ей свою куклу со словами:

— Мама, не плачь! Видишь, я тебе дарю свою Бетси. Она очень хорошая, лучшая, чем папа.

Мейбелл умилило, что дочурка ради нее пошла на немалую жертву — рассталась со своей самой любимой игрушкой. Этот поступок Арабеллы смягчил ее горе, и она мягко произнесла:

— Спасибо, дорогая, но Бетси пусть останется у тебя. Ты, моя хорошая, дороже мне всех кукол на свете.

— Правда, — не поверила малышка. В ее маленькой головке не укладывалось, как это можно легко пренебречь всеми куклами.

— Правда, — утвердительно кивнула головой Мейбелл. — Я тебя не променяю ни на каких кукол.

Молодая леди Уинтворт крепко прижала малышку к своей груди, не желая отпускать ее от себя. Дочь — это единственное, что осталось ей от ее былого счастья. Но, какие потери ей не придется нести, у нее на руках оставались дети, и ради них она должна быть сильной, и мужественно сражаться со всеми невзгодами.

Глава 33

— Милорд, могу ли я просить вас об одолжении? — нерешительно спросил Чарльз своего патрона, когда они вместе работали над бумагами, требующими немедленного просмотра.

— Да, что ты хотел, Чарльз? — отозвался граф Кэррингтон, отрываясь от чтения отчета казначея Адмиралтейства. Его мысли, однако, были далеки от финансовых проблем королевства. В прошлое воскресенье не пришло письмо от Мейбелл, которое Альфред Эшби привык получать каждую неделю, и его невольно тревожило это обстоятельство.

— Если можно, отпустите меня сегодня пораньше. Я неважно себя чувствую, — со смущением в голосе проговорил крестник леди Россвуд. Темные круги под его глазами говорили сами за себя.

— Конечно, Трентон, можешь идти домой прямо сейчас, — с сочувствием в голосе отозвался его начальник. — Основную работу мы с тобой уже проделали, дальше я справлюсь с делами без тебя. Может, тебе прислать моего домашнего врача?

— Нет, благодарю вас, ваша светлость, — поспешно отказался юноша. — Мне достаточно побыть сегодня в покое вечер и следующую ночь.

— Ну, как знаешь, — уступил лорд Эшби.

Чарльз Трентон откланялся и поспешил в свою гостиницу «Золотой Лебедь», где его ждала Пэнси. А она ускользнула из дома под предлогом похода по магазинам. Родители, занятые приготовлениями к ее свадьбе, назначенной на следующей неделе, не слишком следили за ее передвижениями, и Пэнси делала, что хотела. Мисс Мэллард не боялась последствий своего необдуманного поведения, зная, что после сделанного полтора года назад аборта она сделалась бесплодной. Повитуха сказала ей, что она больше никогда не сможет иметь детей, чему легкомысленная девушка была очень рада.

Оставшись один, Альфред сделал несколько пометок на отчете, затем отложил бумагу в сторону и задумался. С Чарльзом творилось в последнее время что-то неладное. Прежде исполнительный и услужливый юноша сделался крайне рассеянным, отвечал невпопад, его донесения часто приходилось переписывать заново. К этому добавился желтый нездоровый цвет лица и уставший вид. Граф Кэррингтон заподозрил, что его подчиненный подхватил какую-то неведомую хворь. Это было огорчительно для него, поскольку он твердо был намерен сдержать слово, данное своей кузине Горации присмотреть за ее любимым крестником. И Альфред решил этим вечером съездить в гостиницу и проверить насколько болезненным является состояние его подчиненного, ведь болезни обычно имеют обыкновение обостряться вечером. Если здоровье Чарльза ухудшится, он заставит его принять помощь своего врача, несмотря на его юношескую щепетильность.

Граф Кэррингтон велел лакею подать его карету, и заодно дал распоряжение посыльному купить финики для Пэнси. Его капризная невеста пожелала эти экзотические фрукты из Северной Африки посреди зимы, и Альфред был только рад угодить ей, послав расторопного слугу в торговые ряды рынка Стокс в Полтри. Любое желание мисс Мэллард подлежало немедленному исполнению, даже свадьбу передвинули на более поздний срок, потому что Пэнси хотела, чтобы придворный ювелир изготовил ей дополнительные драгоценности к наряду, в котором она собиралась венчаться. Альфред охотно шел ей навстречу, наивно полагая, что его доброта еще больше привяжет девушку к нему, и они станут жить душа в душу после венчания. Ему доставляло подлинное удовольствие баловать это прелестное существо, и видеть радость в ее глазах. Это занятие заглушало его тоску по Мейбелл, от которой он все еще не мог избавиться. Ее отсутствие он ощущал постоянно, стоило только ему остаться одному. Оно было всеобъемлющим как небо, распростертое надо всем. И было одно место, где Альфреду особенно не хватало его далекой возлюбленной — это его предательское тело. Вопреки его воле оно без конца изнывало без ее ласк, и напоминало опустевший дом, в котором больше не было света. Графу Кэррингтону оставалось надеяться, что после его свадьбы ситуация коренным образом изменится, и очаровательная Пэнси послужит достойной заменой