Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

Беспокойство за Чарльза заставило графа Кэррингтона торопиться с поездкой к нему, не смотря на погоду. День выдался холодным, а слякоть — вязкой и скользкой, покрытой тонким слоем льда. Дороги сделались опасными, но Альфред, имея привычку приводить в исполнение все свои планы, не отказался от своего намерения, и только велел кучеру ехать более медленно и осторожно, чем обычно. Он забрался в свою большую, увенчанную золотым гербом карету, запряженную четверкой каурых лошадей, покрытых бархатными попонами, и она медленно поехала по улице Кинг-стрит.

Карету сопровождали шесть лакеев, одетых в ливреи красного цвета, а еще один, весь в белом, нес белый жезл. Он ехал впереди кареты, предупреждая о приближении королевского министра, и толпа расступалась при его появлении. Пара самых крепких лакеев ехала сзади на лошадях, остальные тряслись на запятках и сидели рядом с кучером.

Через час карета графа Кэррингтона выехала на Кэмомайл-стрит, и свернула на узкую улочку, где стояли гостиницы для постояльцев среднего класса. Так как она оказалась несколько узкой, большой позолоченный экипаж немного не доехал до места назначения. Плотно укутанный в темный плащ лорд Эшби вышел из кареты и, взглядом определив по вывеске с изображением лебедя нахождение нужного ему заведения, пошел к ней в сопровождении одного лакея.

В холле за стойкой находился хозяин «Золотого Лебедя», и граф Кэррингтон направился к нему.

— Где находится комната Чарльза Трентона, любезный? — отрывисто спросил он у него.

Тот, с первого взгляда определив в посетителе важную особу, низко поклонился ему и угодливо доложил:

— На втором этаже, милорд. В последней комнате коридора справа, милорд.

Еще собеседник Альфреда хотел добавить, что молодой человек в данный момент находится с дамой, однако неприступный вид графа Кэррингтона не располагал к излишней откровенности. Граф только кивнул головой в знак понимания и начал подниматься по лестнице наверх.

Начало смеркаться, но в помещении было еще довольно светло, чтобы найти нужный номер. Лорд Эшби подошел к последней дубовой двери и хотел постучаться в нее, но звук слишком знакомого ему женского голоса заставил его застыть на месте. Альфред замер, не в силах поверить в то, что Пэнси, его невеста Пэнси сейчас находится в спальне другого молодого человека, который якобы болен, и они, под аккомпанемент скрипа старой кровати громко смеются над тем, как ловко им удалось его провести и наставить ему рога еще до свадьбы. По иронии судьбы эти молодые люди, которые не видели от него ничего, кроме добра, отплатили ему самой черной неблагодарностью, обманув его доверие без малейшего зазрения совести.

Скоро их фривольная, малоосмысленная болтовня развеяла остатки иллюзий Альфреда Эшби, показав, что ни Пэнси, ни Чарльз не испытывали к нему ни малейшей привязанности, и использовали его доброту лишь для того, чтобы как можно сильнее уязвить и опозорить его. Альфред слушал их, изо всех сил стиснув зубы, и постепенно в нем все больше возрастало желание преподать этим испорченным юноше и девушке такой жесткий урок, которого они не забудут до конца своей жизни. Он ничего не имел против веселья молодежи, но не желал допустить, чтобы они веселились за его счет.

Не потрудившись открыть рукой дверь, граф Кэррингтон в гневе вышиб ее ногой и ворвался в номер Чарльза, стремясь поскорее добраться до преступной парочки. При виде его Пэнси испуганно пискнула и накрылась с головой одеялом, словно оно обладало чудодейственным свойством перенести ее за сотни миль от места ее грехопадения. Чарльз ошарашено уставился на своего разъяренного патрона, не в силах поверить в его присутствие. В его растерянных глазах читалась одна мысль — кто выдал его с Пэнси графу Кэррингтону?

Лорд Эшби черной тенью неотвратимо надвигался на него, и когда вплотную приблизился, то с угрозой произнес, демонстративно не замечая рядом с ним сжавшуюся от страха девушку:

— Все болеете, молодой человек⁈ Ну ничего, сейчас я вас вылечу!

— Милорд, я готов предоставить вам любое удовлетворение, — пробормотал юный секретарь. — Но мне нужно найти себе секунданта, так что дайте мне время.

— Щенок, ты думаешь, я собираюсь вставать к барьеру с таким как ты⁈ — пренебрежительно ответил граф Кэррингтон. — Посмотрим, сможешь ли ты ответить мне на простой удар кулаком, не говоря уже о выпаде шпаги!

Страшный удар в челюсть вырвал Чарльза из постели, бросил его на пол возле платяного шкафа. Чарльз стукнулся о крепкую дверцу спиной и сдавленно охнул.

Большая рука графа Кэррингтона стремительным ястребом упала на голову юноши, сжала его светлые волосы, рванула их и снова повалила слишком податливое тело вниз. Чарльз пытался сопротивляться, но не с его неразвитыми силами можно было сопротивляться матерому Альфреду Эшби.

Граф Кэррингтон бил долго и ожесточенно вымещая на своем незадачливом секретаре накопившуюся злобу и разочарование. Под его кулаком хрустнула долго державшаяся кость челюсти молодого Трентона, также из носа Чарльза потекла кровь. Изловчившись, молодой человек сумел стать на ноги. Некоторое время он защищался от сыпавших на него ударов, но лорд Эшби пинал его, как боксерскую грушу, пока снова не повалил наземь. Лишь после того, как Чарльз прекратил всякое сопротивление, и осел на пол с приглушенным стоном, граф Кэррингтон оставил его и обратил свое внимание на Пэнси, которая с ужасом наблюдала за схваткой.

— Что же это, Пэнси, я хотел посвятить тебе свою жизнь, а ты оказалась такой же дешевкой, как и пенс, — задумчиво произнес он.

— Ах, милорд, не бейте меня! — в панике закричала Пэнси, видя, как ее обманутый жених приближается к ней, заодно снимая со своего пояса кожаный ремень.

— Пэнси, дорогая, что я — варвар, чтобы нанести какой-нибудь ущерб твоему фарфоровому личику и бархатной коже, — деланно ласковым голосом проговорил граф Кэррингтон. — Твои губы созданы для поцелуев, а тело для ласк. Ты такая сладкая, что я не могу удержаться от того, чтобы не попробовать вкус твоей кожи.

Он извлек полуодетую Пэнси из постели, и сорвал ее нательную рубашку, мешающую ему. Тело девушки обнажилось, демонстрируя безупречность своих линий, и она задрожала еще больше, чувствуя свою полную беззащитность перед разгневанным мужчиной. Чарльз беспомощно смотрел на то, как граф Кэррингтон насилует его любовницу, но он был совершенно разбит, и не мог помешать своему патрону. Его голова кружилась от недавно перенесенных ударов, и словно сквозь туман он видел, как Пэнси лихорадочно трепещет в руках лорда Эшби подобно большой пойманной рыбе.

Альфред оглядел испуганную девушку, обхватил ее лицо ладонями и медленно