Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон - Татьяна Юрьевна Соломатина

А если это не только о Покровском? Есть ли что-то, что купец Белозерский хотел бы узнать о княгине Данзайр помимо её желания? Может, и хотел бы. Да умел себя обуздывать. Если посчитает нужным – сама и поставит в известность. Не посчитает – и хорошо. В таких делах меньше знаешь – крепче спишь. Вот с бухгалтерией тут в точности наоборот. Бухгалтерию знать надо досконально. А с женщиной в некоторые знания лучше не вникать, много печалей может оказаться. Кто умножает знания о женщине, умножает скорбь. Увы, не свою. Вряд ли есть такая скорбь, которую бы Николай Александрович не вынес, коль скоро пережил обожаемую жену, умершую родами. Кто умножает знания о конкретной женщине, умножает скорбь конкретной женщины. Уж чего-чего, а умножать печали Веры Игнатьевны Николай Александрович желал не больше, чем второго Потопа.

Глава VII

Ася, Кравченко и Концевич вместе возвращались с банкета в клинику. Ничего удивительного в этом не было. Концевич сегодня дежурил, хотя и оставил пост на некоторое время на вчерашних «полулекарей», но в случае необходимости за ним бы послали. Анна Львовна жила при клинике. Владимир Сергеевич вызвался проводить Асю. Не возвращаться же разными путями. Возможно, господин Кравченко и предпочёл бы остаться с Асей наедине, но вышли вместе, шли вместе и дошли тоже вместе. Обычное дело. Только Анна Львовна чувствовала неловкость. Без капелек она постоянно теперь чувствовала неловкость. С капельками ей было куда ловчее жить в последнее время. Но всё-таки она старалась себя ограничивать. Чтобы не было так заметно. Клиника же не работала в полную силу в режиме реконструкции. Амбулаторным пациентам не нужны капельки, так необходимые Анне Львовне. Не слишком нужны, иначе приметно будет.

– Мне, право, неудобно. Совершенно незачем было меня провожать! – обратилась Ася непонятно к кому. Под руку ни с кем не шла, господа шли по разные стороны на благопристойном расстоянии.

– Я патронирую сегодняшнее дежурство, всё одно в клинику шёл, – первым отозвался Концевич.

– У меня, Анна Львовна, скопилось много бумажной работы. Бюрократическая тина…

– Александр Николаевич, наверное, в клинике, – обрадовалась на мгновение Ася. Тут же добавив упавшим голосом: – И Вера Игнатьевна. Они же вместе ушли.

Дмитрий Петрович ухмыльнулся. Владимир Сергеевич ничего не сказал.

– Никому не будет скучно! – решила поправиться Ася, почуявшая неуместность своих интонаций. – Нет-нет, я не к тому, что с вами, господа, скучно. Или на работе скучно. Мне никогда не бывает скучно. Я… – бедная Анна Львовна совсем запуталась. Надеялась, что господа доктора не заметят её нелепости. Не придадут значения. А то и вовсе сочтут за изюминку. Может, она тоже возвышенная натура, таким позволительно и даже предписывается быть немного нескладными.

Ася раньше спутников приметила большую корзину на ступеньках парадного входа в клинику.

– Ах, кто-то преподнёс нам подарок на открытие! – воскликнула она и побежала скорее поглядеть.

Кравченко и Концевич стремительно нагнали её, приняв под руки с двух сторон.

– Анна Львовна! – строго выговорил Владимир Сергеевич. – Не торопитесь, мало ли что там! Террористы, волнения…

– Ну что там может быть! Смотрите, кружева какие! Как будто пасхальная корзинка! Нам такие на Великий день от благотворителей…

Раздался плач младенца.

– Здесь у нас бомба совсем иного рода! – рассмеялся Концевич. – И корзинка, стало быть, не пасхальная, а рождественская.

Владимир Сергеевич бросился к корзинке. Беспросветная петербургская туманная сырость не лучшая спутница новорождённого.

– Судя по антуражу: благородная девица из богатого дома снесла неузаконенное яичко, – прокомментировал Дмитрий Петрович.

Владимир Сергеевич с Асей зашли в клинику.

– Идёмте! Идёмте же быстрее! Ребёнок замёрзнет, – хлопотала Анна Львовна.

Концевич последовал за ними, отметив, что Ася уже не просто перестала ему нравиться, а начала раздражать. Не потому что не заметила его прежних ухаживаний, не из мести. А просто… пустая она какая-то! Удивительно, но этому холодному, с виду бесчувственному субъекту вдруг захотелось страсти, огня; да таких, чтобы дотла. А с этой чего? Пустопорожние восторги, а после всеобъемлющая скука.

Никакого умиления при виде младенцев он никогда не испытывал. Почему бесстрастного Дмитрия Петровича посетила внезапная жажда пылкости в столь несоответствующий момент? Возможно, потому, что плод наверняка преступной любви ещё был полон материнских мятежных родильных гормонов.

Концевич стряхнул нерациональное наваждение. Кравченко не сюсюкал и не пафосничал, повёл себя профессионально. Ася же, очевидно, будет кудахтать всю ночь.

Распелёнутый младенец ревел на столике во всю мощь здоровых лёгких. Поскольку ответственным дежурным лекарем был именно Дмитрий Петрович, то Владимир Сергеевич не стал лично заниматься подброшенным дитятей, это могло быть сочтено оскорбительным, а оскорблять Концевича ни вольно, ни невольно господин Кравченко намерений не имел. Ася действительно хлопотала наседкой. Рядом с ней стояла младшая сестра милосердия Марина Бельцева. У той и вовсе вид был пришибленный, не пойми с чего.

Нет, Дмитрий Петрович среди девиц и баб этого пошиба ничего больше ловить не намерен, увольте. Он дождётся своего шанса. Не влюбится, как лопух Сашка Белозерский, а поведёт правильную игру, чтобы оказаться в профите по всем своим фронтам, а не разметать себя по чужим кочкам. Внешности он привлекательной. А что этого прежде не замечали, так он уже себе приличный гардероб заказал с кое-каких барышей. Да и тут жалованье положили пристойное.

Вот такие мысли равномерно и скоро стучали в голове Дмитрия Петровича в то время, как он выслушивал сердечные тоны подкидыша. Осмотрев младенца по положенному протоколу, он вынес вердикт:

– Совершенно здоровая новорождённая девочка. Рождена два-три часа назад. Культю пуповины хорошенько обработайте, хотя перевязана весьма толково.

Дмитрий Петрович отошёл от пеленального столика. Тут же к новорождённой бросилась Ася. Она была так взбудоражена явлением младенца, что и про свои капельки запамятовала. Ей вдруг и без них стало так хорошо, так радостно, как давно уже не бывало… без них.

– Не плачь, маленькая! Сейчас мы за тобой поухаживаем, перепеленаем, покормим и…

– И вызовем полицию, и отправим в приют! – Концевич не отказал себе в удовольствии язвительно дополнить Асю, продолжив ряд предполагаемых действий.

– Как же?! – ошарашенно уставилась Ася на Дмитрия Петровича.

– Так же! Подброшен младенец в первых сутках жизни. Анна Львовна, включите разум! Или что там у вас вместо оного. Владимир Сергеевич, полагаю, уже уведомил… – бросив взгляд на Асю, открывшую рот, Концевич махнул рукой и вышел из смотровой.

Ася, прикрыв девочку пелёнкой, растерянно глянула на Бельцову:

– Я как-то совсем не подумала… Мы же не приют.