Сердцеед в Венецианской паутине - Натали Карамель
«Граф де Виллар? — произнес он ровным голосом. — Вы потерялись? Или… несварение?» Его тон был легким, но в нем чувствовалась сталь.
Кровь отхлынула от моего лица. Мозг лихорадочно искал ответ. «Книга! Она за пазухой! Он может почувствовать!»
«Черт возьми, синьор Брагадин, — выдавил я, пытаясь улыбнуться и почувствовав, как эта улыбка кривится на лице. — Видимо, что-то не то съел. Ваш повар слишком искусен, искушений было много!» Я потер живот, изображая легкое недомогание.
Брагадин смотрел на меня. Секунда. Две. Потом его лицо расплылось в широкой, но недоброй улыбке. Он рассмеялся, хлопнул меня по плечу.
«Бедняга! Пойдемте, выпьем хорошего вина! Оно все исправит!» Его рука на моем плече была тяжелой, как камень. Он повел меня обратно в зал.
Луи, увидев нас вместе, побледнел так, что стал похож на привидение. Он материализовался рядом мгновенно, как будто использовал телепорт.
«Лео! Где ты пропадал? Мы уже думали, ты сбежал к прекрасной вдове!» — его голос звучал неестественно бодро, но глаза метали молнии тревоги.
Брагадин засмеялся снова. «Ваш друг немного приболел от моих кулинарных изысков, месье де Бурбон!»
Как только Брагадин отвернулся, чтобы приказать слуге вина, я шепнул Луи, едва шевеля губами: «Книга. У меня. Очень опасная.»
Луи едва заметно кивнул. Потом, глядя мне в глаза, добавил шепотом: «Тебя долго не было. Марко… он закрылся в том самом сортире. Я стоял у двери, стучал, кричал, что мне смертельно надо, шутил, что ты там с любовницей сидишь… Отличный отвлекающий маневр получился, а?» Глаза его блеснули лихим, старым Луи.
Я едва сдержал смех, смешанный с истерическим облегчением. «Луи, это гениально. Просто гениально.»
До самого утра мы играли свою роль. Пили, смеялись, танцевали, были на виду. Брагадин наблюдал. Иногда его взгляд, тяжелый и неотрывный, останавливался на мне. Книга жгла грудь.
Утром, прощаясь с хозяином, я пожимал его руку, улыбаясь. Он улыбался в ответ. Но в его глазах не было ни тепла, ни доверия. Только холодная оценка и… предупреждение.
Гондола отчалила. Когда вилла скрылась из виду, мы с Луи переглянулись. Ни слова не было сказано. Но в этом взгляде был весь ужас ночи, облегчение от успеха и леденящий душу страх. Мы держали в руках смертельный компромат на одного из самых могущественных людей Венеции. На Змею. А значит, теперь за нашими головами объявлена охота. Не подозрение — охота. Жить в Венеции стало опаснее, чем в аду. Каждая тень, каждый шепот, каждый незнакомый взгляд — угроза.
Мы выиграли битву. Но война только началась. И цена поражения была теперь известна абсолютно точно — смерть. Очень медленная и мучительная. От рук Морозини или самого Брагадина. Разницы не было.
Глава 27: Тихий ад и кровавый след
Кабинет в нашем палаццо поглотил тишину, густую и тягучую, как смола. Воздух был пропитан запахом воска, старой бумаги и невысказанного ужаса. Мы втроем — я, Луи и Марко — сидели вокруг стола, на котором лежала та самая книга. Оттавио, услышав наши шаги, выскочил из своей комнаты с таким видом, будто жаждал хоть каплей испить из чаши наших опасных тайн. Но мои нервы были натянуты струной, и я резко оборвал его:
— Спать. Немедленно.
В его глазах вспыхнул протест, тут же погашенный ледяной усталостью моего взгляда. Он беспомощно обвел взглядом наши суровые лица, понял, что шансов нет, и, поджав тонкие губы, молча удалился. Не детская обида двигала им сейчас — животный страх, исходивший от нас, был заразителен.
И вот мы остались одни. Я открыл кожаную обложку.
Это был не просто дневник. Не компромат. Это была бомба, способная разнести в клочья не только карьеру, но и саму жизнь кардинала де Лоррена. На страницах, испещренных острым, энергичным почерком Брагадина, скрупулезно фиксировалось каждое движение огромных сумм, утекавших из Франции в Венецию и обратно. Здесь были указаны даты, имена курьеров, коды перевода средств через генуэзские и голландские банки, суммы взяток членам Совета Десяти для «лоббирования интересов». И самое главное — детальные отчеты о закупках оружия и подрывных материалов для заговорщиков-фрондёров, с указанием мест складирования во Франции. Все это было адресовано или одобрено герцогом де Лорреном.
Луи свистнул сквозь зубы, откинувшись на спинку стула.
— Ну, привет, родной Франции, — произнес он с горькой иронией. — С такими друзьями и врагов не надо. Лоррен устроил нам с тобой, Лео, веселую жизнь. Теперь мы знаем, кому сказать спасибо.
Марко, не отрываясь от листов, кивнул. Его каменное лицо было красноречивее любых слов.
— Это смертный приговор, — хрипло заключил я. — Для него. Или для нас, если эта книга попадет не в те руки.
— Она уже не в тех руках, — мрачно парировал Луи. — Она у нас. И Брагадин уже, наверное, поднял на ноги всех своих ищеек.
Марко наконец поднял голову. Его глаза, узкие щелочки, метнулись к окну, как бы проверяя, не притаился ли кто в темноте.
— Книгу надо спрятать. Не здесь. Брагадин обыщет все, вплоть до крысиных нор. — Его голос был безжизненным и непререкаемым. — Я знаю место. На время. Но сначала я отправлю донесение. Надо дать знать в Париж, что доказательства у нас. Пусть ваша тетушка, маркиза, немедленно начинает действовать. Ей нужно убедить короля, что ваше возвращение жизненно необходимо для вскрытия этого заговора. Нам нужен официальный вызов, и он нужен еще вчера.
Мы с Луи молча переглянулись и кивнули. Оспаривать лучшего шпиона Венеции в вопросах конспирации было безумием.
— Ваша задача сейчас — стать тенью, — приказал Марко, вставая и забирая книгу. — Никаких лишних движений. Никаких скандалов, визитов, пьяных выходок. Вы — примерные, скучные иностранные аристократы, которые ждут указаний своего короля. Сидите тише воды, ниже травы. Пока я не отведу от вас след, пока для вас не придет вызов из Франции.
В ту же ночь книга исчезла вместе с Марко. А мы остались в палаццо, в котором вдруг стало очень просторно и очень тихо. Это было затишье, но не перед бурей, а внутри ее глаза. Мы ждали.
Неделя прошла в мучительном напряжении. Марко вернулся на третий день, бледный, но довольный.
— Обнаружил. Рвет и мечет. Под подозрением все: слуги, гости, даже его любовница. Но след я кинул. В сторону одного из его кредиторов-генуэзцев. У них свои счеты, они будут грызться друг с другом. У нас есть немного времени. И я сделал, как договорились: письмо ушло с курьером к маркизе де Эгринье. Теперь все зависит от скорости и влияния вашей тетушки.
