Анчутка - Алексей Малых

— Ага! Ври больше, — съёрничал Извор, не принимая такого бахвальства.

— Я и брату ни в чём не уступаю! — подтрунивал над тем Мир.

— Ой ли?! Я тебя в любом поединке побеждаю, — бравируя своим превосходством съязвил Извор.

— Побеждаешь, только сам выматываешься, что отдышаться потом не можешь, — ухмыльнулся Мир.

Их спор был прерван окликом дюжего витязя. Он подзывающе взмахнул рукой, указуя на двух молодых дружинников, которые сцепились в братском рукопожатии.

— Ну вот, и Осляба с Щукой побратались, а то своими перепалками весь путь досюда досаждали. Думал, друг друга до сечи порубят! — Извор довольно хмыкнул.

Храбр заметил и это, а ещё заметил, что сотня идёт за ними, аж от самого Курска — костерки свои сигнальные по ночам палят.

— Побратались? — переспросил Храбр. Ему об этом Креслав никогда не рассказывал. А сам о сотне северских думает — если ватажников не окажется там, где Креслав указал, значит точно Военег с ними заодно.

— Мы тут каждый друг другу побратимы, — Мир прервал ход его мыслей — он поднял руку норовясь схватить Храбра за плечо, как то делают мужи, желая приобнять своего ближника.

— Это как? — сноровисто ускользнул от крепкой лапы своего ненавистника, немного отстранившись от того и тут же оказавшись бок о бок с Извором.

И те вперились друг в друга надменными взглядами, неприязненно пыхая в лицо друг друга, совершенно не желая столь любезной близости, и мигом отскочили в разные стороны, будто кони в табуне.

— Клятву на крови дают. Эта клятва крепче родственного братства. Смотри, — направил взгляд на пару тех самых дружинников, сцепившихся руками. — Они перед походом решили силой помериться, что не поделили сами не помнят. Так бились, думал, убьются. А я не терплю, когда на сечь идут держа на своего содружника камень запазухой. Вот теперь клянутся в верности, что в бою спины друг друга прикрывать будут себя не жалея, что кровь свою за побратима прольют, что если в полон кто попадёт, другой расшибётся, но спасёт, а иначе сам за ним в полон последует, а коли и суждено будет пасть кому, с поля боя на родной двор его тело другой доставит, да по смерте побратима своего в его семье завместо погибшего станет.

Храбр наконец принял предлагаемое, которое Мир до сих пор в руке держал, зарождая в своих мыслях коварное.

— Не встречал такого раньше, — набив свой рот едой, поддержал разговор Манас. Он сделал вид, что очень интересно. И действительно, кровные клятвы лишь в степях видел, а у урусов впервые.

— Что кривить — я полянин и только у северских в Посемье это повстречал, подхватил Извор, наконец, найдя себе место подальше от гонористого Храбра. Завязав руки узлом навис над двоюродным братом, пряча того в своей тени. — Признаюсь, отличное деяние, чтоб усмирить всклочников. Они ещё потом обмениваются чем-то — оберегом каким или оружием. Даже рубахой можно, а коли крещёные в купели, крестами нательными меняются.

Мир слегка призадумался и с озорным блеском в глазах соизмерил парочку молодых мужчин, от которых так и разило обоюдным нетерпением. Он приподнял брови, а его губы растянулись в хитрой улыбке, не предвещающей ничего хорошего, словно тот решил немного попроказничать.

— Храбр, у тебя же нет ещё побратима?

Тот озадаченно покрутил головой и забегал глазами с одного брата на другого, понимая что тот задумал. Потом замахал руками и отнекиваясь зачастил, расплёвывая содержимое своего рта:

— Нееее, не-не!

— С ним?! Да ни за что! — принялся отказываться и Извор. — Мне и тебя одного хватает. Я за двумя и не поспею — всем спины прикрывать!

— Эй! — эти слова задели Манаса за живое. — Это ещё кто чью спину прикрывать будет? Мне помощь не нужна — до этого сам всегда справлялся.

— Мир, ты что удумал, чтоб я этого остолбеня побратимом себе взял? Ну уж нет, — с недоверчивым пренебрежением Извор оглядел новака. — У него из доспеха только рубаха!

— Намедне я в одной рубахе, четверых положил, пока ты в колодце купаться удумал! — яро кичился Храбр.

— Коли так, то и у меня будет лишь рубаха, — Мир с себя принялся скидывать поручи и стягивать свой доспех, показывая тому своё расположение.

Манас с нескрываемым удивлением следил за их перепалкой, явно поражаясь их слепым доверием друг к другу, да и к нему, недавнему незнакомцу, тоже. Но эта их чрезмерная приязненность могла статься очень полезной мстящему степняку.

Уже через четверть годины (20 минут) Извор и Манас, оба по пояс обнажив навстречу лёгкому ветру, задорно щекотящему их, словно выточенные из какого камня, торсы, сидели на своих пятках напротив друг друга. В руке каждого был его личный нож. Они словно застыли, став похожими то ли на деревянных чуров, то ли на каменных половецких баб, не решаясь приступить к ритуалу, а дружинники, собравшиеся вокруг, только их больше заводили. Те подбадривали выкриками, даже новоиспечённые побратимы, недавно желающие перегрызть другому глотку, уже колко язвили подхватывая друг друга, словно говорили одними устами:

— Да у них кишка тонка. Смотрите… — говорит Щука.

— У них поджилки трясутся, посмотрите, как дрожат, — продолжил Осляба, шало толкнув плечом своего новоиспечённого побратима.

— Это вовсе не от страха, — неслышно прошипел Манас, оторвавшись взглядом от своего засопожника и яро покосившись на эту пару лучников.

— Мне просто холодно, — сдув с щеки каплю пота, поступившую от жаркого степного воздуха, подхватил того Извор, сжимая черен своего короткого сакса (однолезвийное рубяще-колющее оружие с отличительной горбатой формой ломаной спинки, длина которого не превышала 30–40 см).

— Ну?! — поторапливал их Мир, желающий быть заручителем этого союза, потешаясь их глупым отговоркам. — Долго ещё ждать, нам уже выдвигаться нужно?!

Помедлив ещё с долю времени, Манас решился первым на такое действие, приняв то, лишь желая получить от этого выгоду.

Храбр резко дёрнул рукой, намереваясь поскорее с этим покончить полоснул остриём своего засопожника по большому пальцу, надсекнув кожу до крови.

— Наконец-то, — с нескрываемой радостью воскликнул Мир и обратился к Извору, присев на корточках рядом с двумя упрямцами, имея их по обе стороны от себя, — Извор, не томи уже. Ты всех нас держишь подле, как девица в купеле — взгляд не оторвать.

— Ты! — гаркнул Извор, будто плюнул в своего самодовольного брата. — Я тебе это ещё припомню.

Насмешливый хохот прокатился в рядах дружинников. Окидывая их своим недобрым взглядом, Извор всё же понимал, что нет пути назад. В недовольстве поджал