Другие правила - Валерия Аристова
Ее распущенные волосы взметнулись и упали на лицо. Валери вскрикнула, и замерла, увидев взгляд, которым он смотрел на нее.
Соперник был мёртв, но дух его жив, и даже запах, сводивший с ума, тоже был жив. Руки его совсем недавно ласкали Валери, а губы целовали её шею и губы. Казалось, Хуан мог физически видеть следы от его поцелуев на ее коже. Во взгляде Валери сквозило раздражение и что-то еще, чего он не мог понять. Он оторвал её от важного дела. Он вёл себя не так, как она привыкла. Валери была недовольна им. Но он тоже имел к ней счет. Нарушая все договоры и собственные правила, он сжал её плечи ещё крепче, желая причинить боль. Чувствуя, как закипает кровь, он проговорил очень тихо и голос его дрожал от напряжения:
— Ты обещала стать моей женой, — его трясло, как в ознобе, — ты снова солгала? Ты была с ним?
Она попыталась высвободиться, но ей этого не удалось. Он только крепче сжимал её плечи, чувствуя, как пальцы впиваютя в кожу.
— Я ничего не обещала, — сказала Валери. Она дернулась, но вырваться не могла.
— Ты обещала. Ты… ты спала с ним сейчас?
— Да.
Она смотрела на него с вызовом, потом положила свою руку на его и попыталась оторвать ее от себя.
— Отпусти, мне больно.
— Мне тоже больно, — сказал он еще тише, еле слышно, потом закрыл глаза, ощутив, как брызнули слезы, — но тебе нет дела ни до кого. Если бы победил Альмасан, ты бы так же спокойно собирала вещи?
— Хуан, ты забываешься!
Он резко рванул её к себе. Так, что голова ее дернулась, а она вскрикнула и снова попыталась вырваться. Он должен стереть с ее тела чужие поцелуи. Прямо сейчас, иначе он просто сойдёт с ума. Заставить её испытывать хоть какие-то эмоции. Пусть даже гнев. Но не это дурацкое равнодушие. На этот раз он сделал слишком много, чтобы она смотрела на него как на пустое место.
— Хуан, ты сошел с ума? — Валери попыталась увернуться, но он впился губами в её губы, разбив себе губу и чувствуя вкус крови, боясь, что на самом деле тронется рассудком.
— Да, сошел, — он на секунду отстранился, — теперь ты принадлежишь мне!
— Оствь же меня в покое! Прекрати!
Но оставить ее он уже не мог. Сопротивление только ещё больше возбуждало его, а когда оно вдруг прекратилось, он испытал нечто похожее на то чувство, когда его клинок вошёл в грудь дона Родриго. Нечто среднее между эйфорией от казавшейся невозможной победы, и ужаса от содеяного. Нежиданно руки Валери обвили его шею, и оказалось, что она тоже целует его с той же исступленной страстью. Она сама потянула его на софу, упала сверху, рванула ткань его рубашки, и руки её огнем обожгли его грудь и плечи. Сходя с ума от страсти и нереальности происходящего, будто он попал в собственную безумную фантазию, Хуан, не встретив никакого сопротивления, овладел ею. Валери была горяча и податлива, но все закончилось слишком быстро, и оба тут же заснули в объятьях друг друга, будто провалились в черную пустоту. Последнее, о чем он успел подумать прежде, чем погрузиться в сон, что наконец-то отомстил дону Родриго. Не тогда, когда вонзил клинок ему в сердце, а теперь, когда овладел его женщиной.
Глава 21. Яд
Очнулся он от боли в раненой руке. Кровь пропитала рукав рубахи, но пока им владела страсть, боли он не чувствовал. Теперь же рану жгло, рука не хотела слушаться. Он тихо застонал и открыл глаза.
Валери как ни в чем ни бывало что-то размешивала в ступке. Как будто ничего не произошло, и не было этой безумной вспышки страсти между ними. Как будто руки ее совсем недавно не заставляли его стонать от наслаждения, а губы не подчинялись его губам, раскрываясь в ответ на его зов.
Некоторое время он просто наблюдал за ней, за ее движениями. Эйфория постепенно спадала, и ее место занимала все та же обида. Что еще может он сделать, чтобы она обратила на него внимание? Чтобы думала только о нем?
Валери обернулась. Увидела, что он проснулся, и поставила на стол ступку.
И тут в его голове мелькнула разгадка.
— Ты хотела отравить его? – спросил Хуан, и щеки его вспыхнули.
Валери кивнула.
— Я же сказала, что не стоит тебе приходить. Ты рисковал жизнью, хотя можно было…
— И если бы кто-то нашел тело, то тебя обвинили бы в убийстве. Это прекрасная идея, Валери.
Она пожала плечами и стала пересыпать порошок из ступки в один из двух кубков, потом налила вина, хорошо размешала и протянула Хуану.
Тот молча смотрел на нее. Его эйфория окончательно испарилась, оставив внутри тяжелую пустоту.
— Что это?
Валери усмехнулась.
— Пей. Так надо.
Он взял кубок здоровой рукой, ни секунды ни сомневаясь, что там. На лбу выступил холодный пот. Он просил Филиппа убить его, но тот отказался. Теперь ему прелагает яд его сестра. Хочет ли он смерти от ее руки, если только что сам убил дона Родриго? После того, что только что было между ними? Неужели он так сильно обидел ее, и она испытывает к нему отвращение? Ему только показалось, что она желает его не меньше, чем он ее? Удержит ли Валери его руку, когда он поднесет к губам кубок с ядом?
Рука его дрожала, когда он взял бокал. Вино плескалось, играя алым на его хрустальных стенках.
— Будет очень больно? – спросил он, вспоминая действия разных ядов.
Она скривила губы. Глаза ее вдруг стали злыми, как у ведьмы. Да почему как, она и есть ведьма, только еще молодая. Глаза их встретились, и губы ее дрогнули, будто она хотела что-то сказать. Но она промолчала, отвернулась и стала убирать обратно в шкатулку разные препараты. Все, кроме одного. Он молчал.
— Больно не будет, — наконец сказала она, — закрывая крышку, — даже
