Пешка. Игра в любовь - Лила Каттен
Я знала, что трудно ей потому, что я потратила деньги. И она даже не понимает, что многое стало возможно из-за нее одной. Если бы не мама, то все было бы совершенно иначе в нашей жизни.
Она остановилась на пороге, дав пройти рядом с ней, и расплакалась.
Мы впервые могли жить отдельно. Вдвоем. Я помню, как фантазировала маленькой, что отец отстанет и мы переедем куда-нибудь далеко-далеко. Или сбежим, но обретем дом в другом месте, забыв про ужасы ежедневной жизни рядом с ним.
Этого не случилось до сих пор. Отныне все будет иначе.
Мое сердце разрывалось, смотря как она рыдает, закрыв руками свое лицо. Это было счастье. Самое искреннее и долгожданное, разделенное на нас двоих.
– Мама…
Обняла ее и потерялась в боли, которую она испытывала, которую впитывала и забирала, чтобы облегчить ее ношу. Чтобы стало немного легче.
– Все закончилось, ма… Все закончилось.
Сняв с себя верхнюю одежду, мы прошли дальше.
После маленькой прихожей шел коридор широкий, из которого выходили две двери: одна в кухню, вполне хороших размеров; вторая в спальню. Третья комната была залом. Но я планировала сделать так, чтобы она стала тоже спальней.
Мама прошла по каждой. Я взяла одну из них и купила в нее диван, маме поставила хорошую кровать с удобным матрасом.
– Какой красивый дом, Женя.
– Небольшой ремонт сделали. Но думаю, пока что этого будет достаточно. Еще ванная комната тоже есть, мам.
– Да ты что?
– Да. Его выставила женщина и тут же купила.
– Дорого, наверное? – она опустила голову.
– Ма, это наш дом. Наш – понимаешь? Твоя комната с кроватью, моя с диваном.
– Зачем мне кровать. Не надо…
– Я специально тебе ее купила, а себе диванчик.
– Зачем?
Я лишь улыбнулась.
– Пошли, разложим твои вещи. Что постирать нужно?
Она кивнула, согласившись не спорить.
После того как вещи лежали по местам, а мама приняла душ, мы сели на кухне покушать.
– Как вкусно пахнет. Многому научилась дочка, молодец.
Мама погладила меня по руке, и ее глаза снова заблестели.
– Я так скучала. Представляла, какой будет наша жизнь.
– А я-то как… – махнула рукой и взялась за ложку. – Ешь, Евгения, а то остынет.
– Приятного аппетита.
– И тебе.
Я была рада, что до этого момента она не придавала значения моим словам о совместном проживании. Но я знала, что все случится. И когда я мыла посуду, она будто поняла.
– Жень, ты не подумай, но я не понимаю, почему ты тут жить собираешься?
Я сняла перчатки и положила губку, прежде чем развернуться к ней.
– Кое-что произошло, мама.
Я держалась стойко, и только прежняя злость помогала не скатиться до слез, пока я говорила.
– Что?
– Помнишь ту сделку, что предлагал Макс, друг Ивана?
– Ну? Ты отказалась?
– Нет, согласилась. Но все было подстроено. Макс не довел до интима, хотя раздеться заставил. Иван пришел, поорал, решив, что я ему изменила. Потом типа помирился, довел до свадьбы и там во всеуслышание назвал шлюхой, женившись на какой-то беременной от него девице.
Стоило поставить точку в своем монологе, я опустила голову.
Мне стало страшно оттого, что решит мама. Так или иначе, я всегда ждала ее одобрения. Ее похвалы или, наоборот, строгого осуждения.
Она молчала. Мне пришлось посмотреть на нее.
Кажется, она до сих пор обдумывала мои слова.
– Я не поняла. Он тебя выставил женщиной-изменницей, а сам…
– Да.
– Ну это же ерунда какая-то.
– Так и есть. Народ в интернете стал обсуждать. Там и вылезла информация откуда я, кто я и…
– И обо мне… – мама закончила за меня. – Вот скоты. Да что ж им иродам не живется спокойно? Что ж они к молодой девчонке прицепились? А Ольга? Мать Ивана?
– Она… Даже не спрашивай. Влепила пощечину, сказала выметаться, а потом дала интервью, в котором вся такая оскорбленная выглядела. Такая лицемерка оказалась.
– Да ты что?
Мама была так шокирована, что казалось, удар хватит.
– Это я виновата со своими советами… Со своим стремлением, чтобы ты шла в гору. Если бы ты сразу отказалась, то хоть так избежала бы того унижения. Дочка…
– Не вздумай даже думать о таком, ма. Ты вообще ни при чем.
– Значит, со мной тут застряла?
– Я рада, что я тут. Нигде быть не хотела больше, чем рядом с тобой, – подошла и обняла ее, склонившись ближе.
Глава 28
Несколько дней, после того как мама освободилась, мы провели в бумажной волоките.
Постановки на учет, разные ограничения и явки. Пришлось запомнить и записать уйму информации, которую потом, конечно, заучим.
Маме было тяжело. Это проявлялось в разных мелочах, но я верила, что она сможет привыкнуть к тому, что она не просто свободна от тюрьмы, но и от мужа тирана. Что ей больше не нужно прятаться, убегать и бояться.
Мы вылечились, если это можно так назвать. И мы больше не больны.
– Пойдем в кафе, мам?
– Да ну, дома поедим, Жень.
– Здесь кофе вкусный, дома такой не сварить. И пироженки, – улыбаюсь ей, стараясь приобщить к социуму.
– Пироженки?
Мама строгая и это осталось в ней, наряду с мягкостью и добротой. Но иногда, она все же позволяет себе быть просто мамой.
– Самые вкусные, – прижимаюсь к ее плечу и целую в щеку.
– Только по одной.
Когда мы заняли место почти в углу, она все оборачивалась и наблюдала за остальными.
– Ну чего ты, мамуль?
– Знаешь, все время кажется, что на мне клеймо. Что видят, кто я и откуда. Будто самозванка.
– Ма, если ты присмотришься, то поймешь, что эти люди смотрят в свои смартфоны или разговаривают, не обращая внимания порой даже на собеседника.
– Я понимаю, но это чувство…
– Не стоит.
Погладила ее по руке и отодвинулась назад к спинке, когда принесли наш заказ.
Но дома, мама расслабленной быть тоже не смогла.
– Как нам быть, Евгения?
Она села напротив меня на мой небольшой собранный диванчик и посмотрела строгим взглядом.
– Ты о чем?
– О деньгах. Сколько ты еще будешь тратить на меня и… Ты поняла, о чем я говорю.
– Ма, у меня есть сбережения, поверь, тут жить намного дешевле, чем в городе.
– Женя, я не хочу всего этого. На работу-то я устроюсь, тут не обсуждается. Уже сказали вакансии, куда меня возьмут…
– Куда? Посуду мыть? Мама, с твоим здоровьем только в воде стоять по