Белая мгла - Камбриа Хеберт

Камбриа Хеберт

Белая мгла

Оригинальное название: Cambria Hebert   / Whiteout  (2011)

Перевод и сверка: Solitary-angel

Вычитка: Hope

Худ. оформление: Solitary-angel

Новелла переведена специально для сайта WorldSelena

Аннотация

Я лежал потерянный в безмолвном, ослепительно-белом мире. Боль и холод стали моими единственными спутниками. Сколько времени пройдёт, прежде чем смерть догонит меня? Остановится ли сердце, окоченевшее от льда?

Из безвыходного положения меня вытащили… красные пластиковые сани. Женщина, появившаяся словно из ниоткуда, спасла мне жизнь. Ирония в том, что это спасение обернётся для неё приговором.

Нам выпадет один рождественский день — единственный, полный блаженства и тепла, среди бескрайнего моря страданий. Но праздник недолог: срубленная слишком рано ель падёт, а от ароматных печений с корицей останутся лишь крошки.

Те, кто жаждет моей гибели, вернутся — чтобы убедиться, что цель достигнута. И, в отличие от Грейс, я не знаю, что делать.

Но одно я усвоил точно: никогда не доверяй женщине с дробовиком.

 Посвящение

Посвящается Дженн, которой эта история понравилась больше всех.

И…

всем вервольфам и оборотням — найдите меня.

Я жду.

Казалось, снег шёл уже несколько дней без остановки. Он беспрерывно сыпал с неба с такой свирепостью, что она поражала своей тишиной и красотой. Хотя для такого, как я — коренного жителя этих мест, — это не было неожиданностью. В конце концов, это не первая снежная буря, свидетелем которой я стал.

Но впервые она угрожала моей жизни.

Сколько времени нужно, чтобы кто-то замёрз насмерть? Будет ли холод медленно захватывать каждую конечность, пока не доберётся до сердца и не заморозит его? Будет ли кровь в моих жилах густеть, пока не перестанет циркулировать, и тогда сердце остановится?

Я не был готов умереть.

Но, похоже, смерть была готова забрать меня.

Снова завыл ветер, и порыв снега с льдом обрушился на моё неподвижное тело. Оно давно утратило способность согреваться. Дни? Часы? Я не знал. Время сжалось до одного ощущения — жгучего холода, сопровождавшего каждый вдох.

По крайней мере, эта боль заглушала все остальные.

До моих ушей донёсся хруст снега. Я ничего не мог сделать, кроме как прислушаться. Наверное, они вернулись — убедиться, что я мёртв. Когда они найдут меня живым, я умру быстро.

По крайней мере, со смертью придёт покой. Я надеялся на это.

Кто-то подошёл и остановился в нескольких шагах от меня. Я не стал открывать глаза — было больно, и я не хотел видеть свою смерть. Я ждал последнего удара, но он не последовал. Затем шаги снова зазвучали — теперь спереди.

— Ты жив?

Незнакомый голос. Явно не тот, кого я ожидал. Моё удивление стало достаточной причиной, чтобы заставить себя открыть глаза. Перед глазами всё плыло, но я различил силуэт. Незнакомка присела так близко, как только осмелилась, изучая меня настороженно. Её волосы, тёмные, словно сама ночь, выделялись на фоне бескрайней белизны. Густые волны падали на плечи, обрамляя лицо. На голове — красная шапка.

Я моргнул, пытаясь прояснить зрение, чтобы разглядеть её лучше.

— Как долго ты здесь лежишь? — спросила она. — Ты ранен… Бедняжка.

Она подошла чуть ближе, но руки не протянула. Боялась, но не уходила.

Прошло несколько секунд — она встала и ушла. Хруст её шагов по снегу стал удаляться, пока не стих.

Я не ребёнок, должен был понимать: не стоит рассчитывать на помощь.

Следующее, что я помню — передо мной что-то упало. Красные пластиковые санки с длинным жёлтым шнуром, прикреплённым спереди. Женщина с волосами цвета полуночи снова присела передо мной на корточки, на этот раз совсем близко. Я смог рассмотреть её глаза — тёплые, шоколадные.

— Если ты меня укусишь, я оставлю тебя здесь.

Оставить меня здесь? Я вообще собирался куда-то идти?

Она неуверенно протянула руку в белой варежке. Её прикосновение было как глоток тепла в моём промёрзшем мире. Я не пошевелился, не напал. Кажется, это немного успокоило её. Я почувствовал, как меня отрывают от земли. Она кряхтела, тянула, и я приземлился — не слишком мягко — на сани. Поместилась лишь половина моего тела, остальное тащилось за ней по снегу.

Через некоторое время я уловил запах горящей древесины — приятный, согревающий аромат, будто стиравший напряжение, сжимавшее меня изнутри.

Она остановилась. Я услышал, как открылась дверь, и вскоре меня снова потащили. Я открыл глаза и увидел, как меня волокут через массивную деревянную дверь. Тепло окутало меня, а запахи свежего хлеба и корицы наполнили нос.

Она протащила меня через комнату и остановилась у огромного камина. Подбросила несколько поленьев в догорающий огонь, затем повернулась ко мне:

— Если ты переживёшь эту ночь, я буду удивлена.

Боль от возвращения к жизни была едва ли не сильнее боли умирания. Казалось, мои конечности охватил бушующий огонь, и жжение не прекращалось. Каждая мышца ныла — от холода, от жара, от того, что я лежал неподвижно бог знает сколько времени. Пустой желудок болезненно сжимался, требуя еды, но когда мне принесли мягкий ароматный хлеб с маслом, меня вырвало, и судороги усилили боль.

Не знаю, как долго я был пленником страдания, но со временем оно стало терпимым. Я начал просыпаться надолго, мой разум снова цеплялся за происходящее.

В доме было тихо, когда я открыл глаза и сосредоточился на оранжево-красном пламени камина. Подо мной лежал толстый ковёр, тело укрыто мягким одеялом, под головой — перьевая подушка. Это показалось почти смешным.

Я был благодарен. Не помнил, когда в последний раз кто-то проявлял ко мне доброту. Пока я смотрел, как пламя пожирает дрова, в памяти всплыло видение: надомной склонилась молодая, невероятно красивая женщина. Нежные руки с уверенной осторожностью протирали мой бок влажной тканью. Тряпка краснела, и она вновь окунала её в чашу с кипятком. Снова и снова.

Я не чувствовал боли — только наблюдал за полуночными прядями её волос, за тем, как они касались моей шерсти. Едва ощутимое, мимолётное прикосновение, но я чувствовал его так ясно, будто по телу прошла дрожь.

Она разматывала бинт и, прервав движение, взглянула на меня, чуть нахмурившись. Её глаза, тёмные, как расплавленный шоколад, были настороженными. Наверное, гадала, сколько боли я выдержу, прежде чем наброшусь на неё.

«Я бы никогда не причинил тебе