Белая мгла - Камбриа Хеберт

На ней были белые трусики и майка. Её кожа — гладкая, безупречная. Фигура — хрупкая, но с изгибами во всех нужных местах. У меня чуть язык не вывалился, когда она наклонилась за джинсами.

В том, что она считала меня собакой, определённо были свои преимущества.

Я молча наблюдал, как она натягивает джинсы на стройные ноги и застёгивает пуговицу, затем достаёт из ящика белую рубашку с длинными рукавами. Прежде чем надеть её, она обернулась ко мне — я успел заметить плоский живот и линию талии, прежде чем она одёрнула майку и накинула рубашку.

— У тебя пугающий взгляд, — пробормотала она и, убрав халат и полотенце, направилась к двери. — Тогда пойдём, я приготовлю завтрак. Раз ты такой хороший сторожевой пёс, заслужил что-нибудь особенное.

Я наблюдал за ней на кухне. Она двигалась легко, непринуждённо. Разбивала яйца, улыбалась тому, что печенье с корицей получилось пышным. Смеялась, когда пролила кофе, и ругалась, когда бекон подгорел.

Мне достался подгоревший бекон. Видимо, она считала, что собаки едят всё.

Она права.

Когда кухня была прибрана и мы наелись, она вынесла кружку горячего чая в гостиную и села в кресло у камина. Я растянулся на диване, ожидая, что она прогонит меня, но она не сделала этого.

— Кабельное не работает, — сказала она. — Думаю, придётся почитать книжку.

Она вышла из комнаты, и я закрыл глаза. Если не быть осторожным, можно и вправду начать чувствовать себя здесь как дома. Здесь было уютно, а её присутствие действовало успокаивающе. Аромат сосновых иголок от ёлки смешался с запахами завтрака. Напряжение, державшее меня с момента побега, начало растворяться. Я заснул под потрескивание огня.

Её крик разбудил меня.

Я распахнул глаза и увидел, что она стоит у камина, размахивая кочергой.

— Как ты сюда попал?! Где моя собака?!

Что?

Я с трудом сел — и вдруг понял. Посмотрел на свои руки. Человеческие руки. Я сменил облик.

— Не двигайся! — сказала она, направив кочергу. Она судорожно осматривала комнату, явно ища свою «собаку».

— Я могу объяснить, — сказал я, и мой голос прозвучал хрипло, будто скрежет металла. Когда я в последний раз им пользовался?

— Убирайся! — закричала она.

Я не хотел вставать — я был нагим. Это только усугубило бы ситуацию.

— Не могли бы вы подать мне то одеяло? — спокойно попросил я, протягивая руки, показывая, что не собираюсь нападать.

Она подцепила одеяло кочергой и швырнула его в меня. Я обмотал его вокруг талии и встал. Было приятно снова оказаться в собственном теле.

— Знаю, это прозвучит безумно, но та собака, которую вы нашли, — не была собакой.

— Ты с ума сошёл? Сколько вас здесь ещё? Я убила твоего друга и сделаю то же самое с тобой!

— На самом деле, это я его убил, — сказал я. Хотя, честно говоря, не был уверен, что он мёртв.

Она отступила, держа кочергу перед собой.

— Убирайся.

— Тот мужчина, которого вы видели утром, влез через окно. Вы выстрелили в него из дробовика. А ваша... э-э... собака перегрызла ему горло.

— Откуда ты это знаешь? Где моя собака?

— Вот именно это я и пытаюсь объяснить. Это была не собака. Это был я.

— Ты, — повторила она.

— Да. Я оборотень. Волк-оборотень.

Она покачала головой.

— Ты нашла меня в лесу, полумёртвого. Притащила сюда на красных санках. Вытащила три пули из моего бока... Ты спасла мне жизнь.

— Откуда ты знаешь? Ты следил за мной? — спросила она, побледнев.

— Знаю, в это трудно поверить, но это правда. Если я лгу — где тогда твоя собака? Как я мог попасть внутрь, если дверь и окна заперты, а звуков разбитого стекла ты не слышала?

— Не двигайся, — сказала она и выбежала из комнаты. Я слышал, как она бегала от окна к окну, проверяя, прав ли я. Несколько раз позвала собаку. Я стоял неподвижно, пока она не вернулась — бледная, потрясённая, с недоверием во взгляде. Но другого объяснения происходящему не было.

Я перевёл взгляд на дробовик в её руках.

— Я уйду и не вернусь, — сказал я, поднимая руки.

Она посмотрела на входную дверь.

Я начал медленно приближаться, не отрывая глаз от ружья. Когда уже был у двери и взялся за ручку, я обернулся:

— Спасибо за помощь. И, кстати... у тебя чертовски вкусное печенье с корицей.

Я открыла входную дверь, и холод пробежал по моей обнажённой коже. Я не замёрзну, но будет неприятно.

— Подожди.

Это единственное слово заставило меня остановиться. Я оглянулся через плечо.

— Закрой дверь.

Я закрыл дверь и ждал, что она будет делать. К моему удивлению, она опустила дробовик, но не убрала его.

— Даю тебе пять минут, чтобы объяснить.

Я открыл рот, чтобы начать, но она подняла руку:

— Сначала давай я принесу тебе штаны.

Я старался не обращать внимания на то, что у неё здесь есть мужская одежда. Пытался убедить себя, что она имеет право на личную жизнь и что мы едва знаем друг друга.

Мои усилия оказались бесполезны.

Меня ужасно бесил сам факт, что у неё есть мужская одежда. Мысль о том, что какой-то мужчина мог прикоснуться к ней, приводила меня в ярость.

И всё же я действительно знал её. Она была храброй и заботливой, верной и сильной. И, к тому же, вкусно готовила.

Я говорил до хрипоты. Рассказал ей всё, что помнил из своего пребывания здесь, даже назвал цвет её нижнего белья. Не знал, поверила ли она, но она опустила ружьё. Оно всё ещё было в пределах досягаемости, но, по крайней мере, она больше не держала его до побелевших костяшек.

— Итак, ты говоришь, что ты оборотень. Оборотень-волк. Вервольф?

— Я не вервольф. Есть разница между оборотнями и вервольфами.

— Ага, — скептически протянула она. — А тот мужчина, который вломился сюда сегодня утром, он преследовал тебя?

— Да. Он — часть той стаи, которую я покинул.

— Почему ты ушёл?

— У меня были свои причины, — ответил я. По тому, как она прищурилась, понял, что этого недостаточно. — Мне не нравился их образ жизни. Надоело, что альфа указывает, что делать. Альфа, который слишком любил доминировать.

— Как ты здесь оказался? — спросила она, и прядь тёмных волос