Белая мгла - Камбриа Хеберт

Уши навострились: я уловил звук снаружи — но не у входной двери, а с другой стороны дома, где располагались спальни. Неужели там есть задняя дверь? Вдруг я пожалел, что в волнении не исследовал остальные комнаты. Шум повторился: тихий звук открывающегося окна или двери.

Адреналин захлестнул, сердце забилось чаще. Она могла быть там, в одной из комнат, спящая и беззащитная.

Я помчался по тёмному коридору; мои грациозные движения были бесшумны. Тёмная фигура вышла в коридор из одной из комнат и остановилась, словно решая, куда пойти дальше.

Я зарычал, пригнулся и ринулся на мужчину. Мои зубы вонзились в плоть — звук разрывающейся ткани и металлический привкус крови на языке принесли мимолётное наслаждение. Потревоженный мужчина упал на спину, из его губ сорвался крик. Я уловил знакомую дрожь в его мышцах, запах оборотня, стоявшего на грани превращения.

Они нашли меня.

Я вцепился ему в горло — это был самый быстрый и лёгкий способ обезвредить. Он держал меня на расстоянии дрожащими руками; я вцепился когтями, разорвав его зимнее пальто и фланелевую рубаху. Он вскрикнул, и мы покатились, сталкиваясь со стеной. Коридор был узок; сцепившиеся в нём оборотни казались ещё теснее. Он оттолкнул меня, и я врезался в стену; картина с крючка сорвалась, стекло разлетелось. Я бросилась снова, встала на задние лапы, использовала весь рост как таран и врезалась в него. Он упал, и мои зубы глубоко вонзились в плоть.

Я отпрянул, готовый укусить снова, но увидел, как его лицо уже начало меняться: рот и нос темнели, кожа выпячивалась и вытягивала черты. Его руки тоже искривлялись — покалеченные, но не бессильные. Я знал: через сщитанные секунды он станет сильнее. Мы были уязвимы в процессе превращения — у меня было считанные секунды, максимум три-четыре. Это был шанс вырубить его.

Я укусил скрюченную, меняющуюся руку и оторвал плоть до кости. Он завыл — звук был гораздо более нечеловеческим, чем я ожидал. Тело дёрнулось от боли и перехода, и я повалился на бок.

Выстрел дробовика сотряс стены. Я почувствовал жар пули, пролетевшей мимо — гораздо ближе, чем следовало. Пуля попала в грудь злоумышленнику. Я видел, как он рухнул навзничь и снова стал человеком.

Я поднял глаза и увидел, что в затемнённой двери спальни, всего в двух метрах от меня, стоит женщина. Её лицо было бледным, а тёмные глаза широко распахнуты. Она держала дробовик обеими руками — и руки у неё не дрожали. Я наблюдал, как она постепенно опускает оружие, полагая, что мужчина больше не представляет угрозы.

Она ошибалась.

Как только она вышла из дверного проёма и подошла ближе, мужчина резко сел. Я зарычал и бросился на него, перерезав ему горло. Он издал булькающий звук и упал обратно на пол.

Я встал над его телом и оглянулся на женщину. Она в шоке прикрыла рот рукой. Прошли долгие, тихие секунды, прежде чем она снова сделала шаг в коридор — и я зарычал. Неуверенная, она остановилась и посмотрела на меня.

Я схватил мужчину за ногу в ботинке и потащил его через коридор, мимо гостиной, остановившись у входной двери. Я обернулся, ища глазами женщину. Кажется, она поняла, чего я хочу, и поспешила открыть дверь. Я выволок тело наружу — по снегу тянулся алый след, зловеще выделяясь на фоне белоснежного покрова. На улице было холодно, и начинало светать.

Я хотел сжечь тело — это был бы надёжный способ убедиться, что он не вернётся. Но в тот момент я не мог этого сделать, поэтому просто потащил его к дровянику.

Позже я его сожгу.

Я пошёл обратно по красному следу, понимая, что скрывать кровь бесполезно. Люди, желавшие моей смерти, уже знали, где я. Эта кровь не скажет им ничего нового, разве что подтвердит, что я действительно жив.

Когда показался дом — бревенчатая хижина с огромной каменной трубой и широкими стеклянными окнами, — я понял, что мне здесь не место. Это не мой дом, и после того, что она увидела, вряд ли она впустит меня обратно.

Я сел на снег и уставился на дом. Мне следовало бы уйти. Но тогда она останется здесь одна, беззащитная. Если их бета не вернётся, они придут снова, и в следующий раз их будет больше. Они будут пытать её, чтобы выяснить, что ей известно, и не поверят, что она действительно ничего не знает.

Я оглянулся на лес, граничащий с участком. Я мог бы спрятаться там и подождать, не появится ли кто-нибудь.

Входная дверь открылась, и луч тёплого света прорезал снежную мглу. Женщина стояла в дверях, придерживая створку. Всё ещё в той самой футболке, её длинные ноги оставались голыми.

— Сюда, пёсик, — позвала она.

Не могу поверить, что она всерьёз всё ещё принимала меня за собаку. Я, конечно, не альфа, но определённо крупнее обычного пса.

— Пойдём, — повторила она, открывая дверь шире и приглашая меня войти.

Я ещё раз взглянул на деревья, затем повернулся и побежал к дому.

Она молчала всё утро, пока убирала кровь и осколки стекла в коридоре. Не произнесла ни слова, входя в спальню и замечая, как высоко поднято окно. Её цвет лица стал лучше, когда она вышла из душной ванной в одном лишь белом халате. Вытирая кончики волос полотенцем, она вошла в спальню, но замерла, увидев, что я лежу в изножье её кровати.

— Чувствуй себя как дома, — сказала она, качая головой.

Я знал, что это не мой дом, но это не помешало мне устроиться поудобнее.

Она вздохнула:

— Если бы не ты, я, наверное, уже бы умерла. — Она подошла к большому деревянному туалетному столику и взяла щётку, чтобы расчесать влажные волосы. — Он, вероятно, не знал, что здесь кто-то есть, и думал, что сможет войти и взять то, что ему нужно. Мне придётся вызвать полицию, как только телефонные линии снова заработают.

Я молча смотрел на неё, наслаждаясь звуком её голоса — хрипловатого, низкого, немного усталого.

— И вообще, что ты сделал с телом? — спросила она, повернувшись ко мне и пристально глядя.

Я промолчал.

— Полагаю, это будет заботой полиции, — сказала она, расстегнула халат и стянула его, позволив ткани упасть на пол. Я