Оставь мне музыку! - Мира Ризман
Но она не читала… Кирэй, как заворожённый, смотрел на голограмму, на которой девушка с поистине безумным взглядом рвала принесённую книгу. И нет, не в клочья, показывая гнев или отчаяние. Это бы Кирэй ещё понял. Однако девчонка вновь не оправдывала никаких надежд и ожиданий. Она выдирала страницы и сворачивала их сначала во что-то не совсем понятное, и это нечто в какой-то момент внезапно превратилось в буквы послания. Довольно крупная надпись заняла почти весь пол, и, видимо, чтобы не мешать обзору, девчонка вновь угнездилась на кровати всё в той же нелепой позе. Кирэй дождался, когда движущаяся камера займёт удобное положение для обзора всего послания, и с нехорошим предчувствием прочёл:
Не жди извинений, делай, что хочешь. И будь ты проклят, Кирэй-сама!
С искренней ненавистью, Вирджин
— Значит, могу делать, что хочу? — яростно процедил Кирэй, от гнева даже не слыша, как треснуло в окне стекло, а недавно заменённая лампа вновь вспыхнула, поспешно превращаясь в оплавленное изваяние в футуристическом стиле. Невидящим взглядом смотря на обуглившиеся разом карандаши и потемневшую, скукоженную обложку партитуры, он недобро усмехнулся: — Что ж, ты сама это написала!
* * *
Вирджин с трудом разлепила глаза. Неужели она всё-таки заснула? Организм, видимо, не выдержал. Сколько она просидела? По ощущениям несколько дней, так что неудивительно, что её всё-таки вырубило. Вот только почему так темно? Вирджин заморгала, надеясь избавиться от пелены перед глазами и увидеть вновь раздражающий свет мерцающей лампы. Но вместо тусклого диода на потолке обнаружился тонкий солнечный луч. Откуда? Вирджин резко повернула голову, и взгляд упёрся в плотную тёмную портьеру. Совершенно незнакомую! Рядом обнаружились прикроватная тумбочка, какая-то уродливая статуэтка и тёплое тёмное покрывало. А ещё подушка! Точнее две подушки. Вирджин вдруг осознала, что её голова покоится на чём-то мягком. Но уже в следующую секунду она резко поднялась, хватаясь за покрывало, чтобы хоть чем-то прикрыться, ведь её тело оказалось полностью обнажено! Взгляд беспокойно заметался по комнате, оценивая в полумраке обстановку. Огромная кровать с откинутым балдахином, ещё одна тумбочка, громоздкий комод в старинном стиле, кресло и торшер с подпаленным абажуром. Хозяин не обнаружился. Впрочем, в его личности сомневаться не приходилось, как и сопоставить в тяжёлой ото сна голове разрозненные факты.
— Нет, — хрипло прошептала Вирджин, нервно начав ворошить постель. — Не может быть! Это же…
Но обнаружить следы катастрофы в темноте комнаты было просто невозможно. В скомканных простынях всё равно ничего не разобрать! Вдобавок они были не светлые, а тёмные, почти чёрные, как возникшая в памяти дыра. Ни одного воспоминания, даже самого смутного выудить не получалось. Сердце бешено стучало в груди, руки предательски тряслись, а в глазах уже щипало. Мозг отчаянно цеплялся за известное убеждение: «Омэйю не насилуют женщин». И Кирэй, будь он трижды проклят, не мог поступить столь низко! Иначе она… она… Вирджин вдруг с отчаянием поняла, что в своём положении может ничтожно мало. А если быть предельно точной: ничего! Разве что тешить себя хлипкой надеждой. Всё-таки Кирэй прежде показывал себя личностью благородной, верной принципам. Не станет же он совершать преступление!
Однако оснований для сомнений находилось слишком много. Желая, наконец, всё прояснить, Вирджин, прикрыв покрывалом грудь, слезла с кровати. Ноги едва двигались, словно к каждой привязали по тяжёлой гире. Сказывалось тупое сидение в одной позе. Кое-как доковыляв, Вирджин навалилась на массивную дверь. Та охотно поддалась, выпуская в просторную гостиную. Взгляд пробежался по дорогим золотистым шторам, собранным по краям огромных окон, роскошному камину, классическим диванам с высокой спинкой и остановился на высокомерном хозяине всего этого великолепия. Кирэй полулежал на одном из диванов в расслабленной позе и, держа в руках планшет, что-то вдохновенно напевал. Идиллическая картина казалась совершенно чуждой появлению Вирджин, кутающейся в покрывало на голое тело. Никакого былого напряжения, скорее наоборот, в гостиной витало нечто одухотворённое и радостное. Позднее осеннее солнце щедро разбросало свои лучи по паркету и ворсистому ковру, наполнив комнату уютом и теплом. В камине резвилось пламя, и, пожалуй, не хватало только мурлыкающей кошки под боком хозяина. Вот только этот невероятный контраст настораживал куда больше, чем, если бы Вирджин встретили в тёмной спальне взглядом исподлобья. Ненависть и злость виделись сейчас намного уместнее, но о них не было даже намёка!
Вирджин пришлось хрипло прокашляться, чтобы заявить о себе. Она так и остановилась в дверях спальни, желая сохранить с Кирэем дистанцию.
Он лениво отвёл планшет и, не меняя позы, удостоил Вирджин насмешливым взглядом.
— Ты, наконец, проснулась, — констатировал Кирэй. И, расплывшись в самодовольной улыбке, мягко произнёс: — С добрым утром!
Вирджин судорожно сглотнула, подбирая слова для главного вопроса. Но как назло в голову ничего подходящего не приходило. Ну не говорить же в лоб! Одной этой мысли хватило, чтобы Вирджин ощутила, как горят уши и жар приливает к щекам.
— Могу я узнать, почему я здесь? — настороженно спросила она, оглядывая комнату.
— Почему ты в моих покоях? — с усмешкой переспросил Кирэй, театрально надломив бровь. — А разве есть ещё какие-то варианты, почему любовница проводит ночь в спальне омэйю?
Вирджин прошиб холодный пот, во рту разом пересохло, а сердце, совершив головокружительный кульбит, бешено застучало в груди. Гнев, подобно неистовому урагану, взвился внутри, застилая глаза.
— Но я же… я же… — она буквально задыхалась, не в силах договорить фразу.
— Не давала согласия? — закончил за неё Кирэй, и тут же усомнился: — Разве?
Она ответила ему самым свирепым взглядом. Он ещё издевается? После того, что сделал?! Вот же подлец!
— Что ж, позволь тогда освежить твою короткую память. — В голосе Кирэя появились саркастичные нотки: — Не ты ли вчера так усердно составляла красноречивое послание, уж прости, не удержусь от цитаты: «Не жди извинений, делай, что хочешь»!
Глаза Вирджин расширились от мимолётной безумной догадки. Да не может быть, чтобы её запальчивые слова истолковали столь чудовищным образом!
— А я хотел… тебя! — припечатал Кирэй, подтверждая худшие ожидания. — Что-то ещё не так, мой
