Дело смерти - Карина Халле

— Какая красивая киска, — хриплый голос шепчет между моих ног. — Слишком тугая маленькая киска для такой грязной сучки.

Я краснею, слова разжигают меня так же, как его язык, скользящий между моими бедрами. Я хочу его так сильно, что готова содрать с себя кожу.

— Скажи мне, чего хочешь, Сид, — мужчина дует на мой клитор, и я сжимаю его голову ногами. — Хочешь, чтобы я лизал твою сладкую киску, пока ты не взорвешься и не будешь умолять меня? Сделать тебя такой мокрой, что ты будешь сквиртить прямо мне в лицо? Или этого уже недостаточно, чтобы тебя удовлетворить? Нет. Ты хочешь, чтобы я засадил свой член в эту тугую дырочку, хотя мы оба знаем, что он туда не влезет.

Я стону, поднимая бедра, прохладный воздух ласкает тело, соски твердеют, но это не гасит огня под кожей.

— Хочу… — шепчу охрипшим голосом, не в силах выразить словами весь этот бурлящий в душе порыв. Хочу, чтобы он унижал меня, хочу ощущать страх, который вызывают его слова, хочу избавиться от всех своих оков. Хочу его член, его руки, его язык. — Хочу, чтобы ты сказал мне заткнуться и терпеть, как грязная шлюха.

Зловещий хмык. Он поднимает голову, я поднимаю свою.

Наши взгляды встречаются — дымчато-серые глаза, которые смотрят прямо в душу.

— Это можно устроить, — тихо произносит Кинкейд с извращенной улыбкой.

Адреналин разливается по телу при одной лишь мысли, пока всё не начинает мутнеть, и погружается в черноту.

Потом — ничего.

Ничего, кроме желания, потребности и…

Резкий звонок будильника заставляет меня резко сесть. В панике оглядываюсь, ищу источник звука и бью по будильнику, пока тот не замолкает.

Я выдыхаю дрожащим голосом: «Чёрт возьми». Прижимаю пальцы к шее — пульс бешено стучит. Не могу понять — сердце бешено колотится из-за сна или из-за оглушающего будильника.

Наверное, и то, и другое.

Это был сон, правда?

Поднимаю одеяло, почти ожидая увидеть себя голой, но, конечно, я все ещё в своих шортах с грибами. Утренний свет льется через окно — оно закрытое.

Вспоминаю: перед сном я видела Кинкейда, стоящего под окном, курящего сигарету и смотрящего на меня.

Может, это тоже был сон?

«Ты должна надеяться, что это был сон», — говорю себе, вставая с кровати. Иду к окну и смотрю на кедр за стеклом, в тусклом и сером свете. «Тебе совсем не нужен профессор, который ошивается у окна».

И всё же от этой мысли у меня между ног пульсирует, хотя, наверное, эту остаточную возбужденность стоит списать на сон.

Я качаю головой и смотрю на часы — шесть тридцать утра. После завтрака, который в восемь, у нас будет занятие. Мне больше всего сейчас нужен холодный душ.

Беру косметичку и полотенце, выглядываю в коридор. Слышу шорохи в соседних комнатах, но одна из душевых в конце свободна, и я поспешно иду занять ее, чтобы никто не успел раньше.

Душ просторный и комфортный, но я не задерживаюсь — слышу стук в дверь.

— Пять минут, — звучит резкий голос. Я сразу понимаю, что это Клэйтон.

Я вздыхаю и начинаю аккуратно смывать кондиционер, стараясь не запачкать стены. Он фиолетовый, для нейтрализации желтизны в темно-русых волосах — дорожный миниатюрный флакон, украденный в момент отчаяния в «Таргете».

Выхожу из душа и одеваюсь в пижаму, как раз к тому моменту, когда он снова стучит. В полотенце идти мимо Клэйтона — слишком высокий риск.

Открываю дверь, он смотрит на меня с жадностью.

На мои груди, конкретно. Я крепко сжимаю полотенце.

— Надеялся, что это ты, — говорит он, едва встречая взгляд.

Я хмурюсь и прохожу мимо него, обходя его стороной, вода с волос стекает по спине.

— Эй, кажется, мы сначала не нашли общий язык, — кричит он вслед.

Игнорирую его. Не хочу создавать себе проблемы — учитывая моё положение, но если он продолжит в том же духе и хоть немного попробует домогаться, я сдам его по полной.

Закрываю дверь на ключ, собираюсь. Пытаюсь забыть встречу с Клэйтоном, но мысли всё равно возвращаются к Кинкейду, ко сну. Он действительно стоял под моим окном? Помню, как собиралась выключить свет, и тут мой взгляд поймал тлеющий огонек. Сон казался таким реальным, но теперь уже кажется расплывчатым, как и все сны. Но он, курящий под окном? Это ощущается настоящим.

«И что с того?» — думаю я, доставая из шкафа маленький фен. Он не может выйти на перекур? Скорее всего, Кинкейд даже не смотрел на меня — я же не видела его глаза. Может, это был кто угодно другой.

Но чем больше об этом думаю, тем хуже становится.

Высушив волосы, задерживаюсь перед зеркалом. Фиолетовый шампунь действительно сработал — волосы стали светлее на несколько оттенков, теперь они медово-русые, и синий цвет глаз кажется насыщеннее. Провожу пальцами по щекам, сосредотачиваясь на челюсти — она всегда была широкой из-за постоянного скрежета зубами и напряжения, но, похоже, вчерашний массаж для лица сработал — лицо кажется более стройным. Наверное, это первый раз, когда я так внимательно смотрю на себя в зеркало. Чаще просто мельком бросаю взгляд, словно боюсь увидеть себя настоящую.

Но сейчас я заставляю себя смотреть. И с удивлением обнаруживаю в отражении другую себя. Более взрослую, закалённую и, надеюсь, мудрую.

Ту, кто определённо не должна желать, чтобы её новый профессор тайком наблюдал за ней ночью через окно.

За завтраком я сижу вместе с Лорен, Джастином и Мунаваром, который пока что не нарушает своего обещания носить каждое утро новую футболку с грибами — сегодня на нем майка с веселыми мультяшными грибочками и надписью: «Мы поГРИБём тебя заживо». По какой-то причине у меня совсем пропал аппетит — я еще сыта после ужина вчера, но кофе пью столько, что хватило бы утопить коня.

Утро теплое, солнце где-то прячется за туманом, который стелется у берега и скользит между деревьями, пока мы идем в учебный центр. Студенты болтают оживленнее и раскованнее, чем вчера — все уже немного познакомились. Я держусь рядом с Лорен, чувствуя на себе взгляд Клэйтона сзади, и стараюсь не обращать на него внимания.

Мы входим в здание, и Кинкейд стоит, прислонившись к столу у доски, сложив руки на груди. На нем узкие темно-серые джинсы и черная рубашка — подчеркивающая рельеф его мускулистого, но стройного торса, рукава которой засучены до локтей. Комплект всех трех собран: