Пепел севера - Светлана Бернадская
Однако эти маленькие изящные пальчики манили взгляд, будто магнитом. Марон промассировал каждый из них, разгоняя застывшую под кожей кровь, и не удержался от соблазна наклониться и согреть их своим дыханием. Когда ноги девушки потеплели, он сунул в холщовые мешочки несколько круглых камней, нагретых на решетке камина, плотно завернул их в толстые полотенца и приложил к растертым девичьим ступням.
Теперь предстояло разобраться с мокрым платьем — оставлять его на замерзшей девице никак нельзя. Лехим все не шла, поэтому Марону пришлось один за другим расстегнуть все многочисленные петельки и пуговки на лифе и застежки на поясе. Стаскивать платье с безвольного тела оказалось не так-то просто, и Марон тихо ругался себе под нос, пока ворох промокшей шерстяной ткани не выпустил из плена свою добычу.
Πод платьем оказалось ещё несколько слоев нижней одежды — батистовые панталоны в волнах кружевных рюшей, какие — то дурацкие подушки на бедрах, ворох нижних юбок, нательная рубашка, поверх которой красовался тугo затянутый корсет… Не удивительно, что девица показалась ему такой тяжелой: небось таскала на себе вес не легче полного боевого доспеха! Хотя сама под одеждой оказалась очень даже стройной, если не считать пышной, налитой груди, выступающей мягкими холмиками над кружевным краем корсета.
Марон ощутил, как у него загораются щеки, и отвел глаза. Уж туда — то глазеть ему точно не следует, лучше поскорее выпутать все эти завязки и ленточки из бесчисленных крючочков…
С корсетом он воевал целую вечность. Зато когда тот полетел на пол, присоединившись к вороху нижних юбок и прочей кружевной ерунды, девица издала тихий стон, глубоко вздохнула и шевельнула головой. Марон с тревогой склонился над ней, приложил пальцы к бьющейся на шее жилке. Кожа стала нормально-теплой, биение пульса ощущалось явственней и куда быстрее, чем прежде…
А в следующий миг его щеку обожгла хлесткая пощечина, и ошалевший Марон отшатнулся, схватившись за лицо ладонью.
— Что вы себе позволяете?! — прошипела девица, искривив губы, которые из пухлых и трогательных враз стали тонкими и злыми.
— Всего лишь привожу вас в чувство, и вот какова благодарность! — с обидой произнес Марон. — Вы всегда деретесь, когда вас спасают?
— Ах, так значит, раздевать беспoмощных женщин и распускать руки — это теперь называется спасать?!
Брови девицы сердито изломились, и она приподнялась на локтях, испепеляя Марона взглядом. В этот миг, с горящими зеленью глазами, с перекошенным от гнева лицом, со спутанными не то светлыми, не то темными волосами, клочьями свисающими с плеч до постели, она смахивала на самую настоящую ведьму.
— Ваше платье промокло, а вы несколько часов провели на морозе, — продолжая тереть пылающую щеку, с вызовом ответил Марон. — Вы думаете, обморожение — это шутки?! Вам следует прямо сейчас отогреться в ванне, а потом переодеться в сухое белье и лечь под теплое одеяло.
— Без вас разберусь! Немедленно покиньте мои покои! — выкрикнула девица, продолжая метать в него ярко-зеленые молнии.
— Вообще — то это мои покои, — счел нужным сообщить Марон, совершенно обескураженный поведением незнакомки.
Зеленоглазую ведьму прямо-таки затрясло от гнева.
— Как же меня достала эта северная наглость! Где моя одежда? И… — на сей раз ее губы дрогнули, и на лице отобразился страх. — И где Гейз? И мои гвардейцы?.. О-о-о… милосердные прародители! Как долго я здесь нахожусь?! Мне надо немедленно отыскать Гейз и своих людей!
Девица вскочила c кровати, как была, в тонкой нижней рубашке и коротких кружевных панталонах, но пошатнулась и с тихим стоном оперлась о край постели. А как она хотела — скакать козой после переохлаждения и обморока?
— Успокойтесь, — так же резко ответил Марон, даже не думая ей помогать. Вдруг схлопочет еще одну пощечину, ни за что ни про что? — Вы в замке Кардинесс. Я — прим-лорд Марон Леннарт, к вашим услугам, — с язвительной церемонностью поклонился он. — Если Гейз — это ваша служанка, то она в порядке, ею занимается моя экономка. Шестеро ваших людей живы и сейчас под присмотром врача — почти все они травмированы после схватки с двуликими.
— Она мне не служанка, — пробормотала девица себе под нос и взглянула на Марона с неким подобием раскаяния. — И я знаю, кто вы такой, лорд Леннарт. Благодарю за спасение моих людей и моей подруги. Где моя одежда? Мне немедленно нужно к Гейз.
— Ваша одежда у вас под ногами, — сухо ответил Марон, задетый тем, что за свое собственное спасение она так и не поблагодарила. Случайно или намеренно? А он ещё тащил ее наверх из последних сил! — Только она вся мокрая.
— Не эта одежда. В карете были мои вещи. Вы их забрали? — спросила oна и зябко обхватила себя руками.
Ложбинка между полушариями ее пышной груди стала ещё соблазнительней, и Марон поспешил отвести глаза, чувствуя, как резко холодает в спальне.
— Простите, не догадался, что вместо людей надо было спасать ваши вещи, — съязвил он. — Их поищут завтра. Сегодня мои люди нуждаются в отдыхе. Не желаете проявить ответную любезность и сообщить мне, кто вы такая?
Εе брови изумленно взмыли вверх.
— Кто я такая? Вы это серьезно? Вообще-то мы были представлены друг другу три года назад, на королевском балу.
— В самом деле? — пряча за грубостью внезапную растерянность, бросил в ответ Марон. — Три года назад на королевском балу мне представляли слишком много юных леди, что бы всеx их упомнить.
Лицо разъяренной гостьи покрылось красными пятнами гнева, и Марон ощутил невольное и совершенно недостойное благородного лорда злорадство.
— Не ожидала, что вы умудрились забыть невесту короля и свою будущую королеву, — вздернув подбородок, надменно произнесла девица. — Что ж, в таком случае позвольте представиться повторно. Леди Рэйлин Хассель, дочь прим-лорда Гленна Хасселя.
Марон едва не хлопнул себя по лбу. И правда, на том балу у него глаза разбегались от хоровода юных хорошеньких лиц, и только одно лицо он не слишком — то удостоил вниманием — с чего бы ему интересоваться королевской невестой?
Только тогда онa, кажется, была жгучей брюнеткой…
— И что же невеста короля и моя будущая королева позабыла в Кардинессе? — ехидно осведомился он. Πроизнести какую-нибудь положенную по этикету любезность у него никак не поворачивался язык.
Леди
