Проклятье берсерка или Чужая невеста - Александра Неярова
– Поняла наконец. В тебе пробуждается целитель. Близость смертельной опасности проявляет скрытые таланты, – произнёс обманчиво спокойным низким тоном.
Они встретились взглядами. Лия шумно вздыхала от волнующей близости крепкого мужского тела, а в голову, как назло, полезли воспоминания, как берсерк её целовал и сжимал в осторожных в объятиях.
Дыхание Сверра тоже потяжелело и участилось. Подумать только, Лия переживала за него!.. За проклятого. Сверр гнал прочь от себя эти мысли, но ему нравилось, впервые о нём кто-то заботился. Его тело покрылось испариной, и он до хруста сжал кулак, чтобы не обернуться и не схватить деву в охапку и повторить недавний поцелуй или позволить себе больше. А Лия, аккуратно вынула свою ладонь и продолжила свое занятие, делая вид, что не замечает состояния мужчины. Провела рукой по черному рисунку на правом плече в виде оскаленной морды волкодлака.
– И как тебе не холодно без одежды? – Поинтересовалась она, стараясь разрядить накалившуюся обстановку.
– Я же берсерк – меня греет моё пламя. Я практически не ощущаю холода, – прохрипел Сверр, наслаждаясь тем, что Лия делала. Правильно, лучше отвлечься разговором, чем концентрировать внимание на нежных ладонях и манящих губах. От греха подальше Сверр отвернулся к горящему костру.
– Значит, ты – ульфхеднер. Можешь при необходимости оборачиваться в волкодлака, – она задала следующий вопрос. Руки Лии переместились на плечи и грудь, но она по-прежнему находилась за спиной мужчины.
– Мы со зверем одно целое. Сосуществуем в гармонии, но если обстоятельства пробуждают во мне ярость берсерка, то меня... нас уже невозможно остановить. – Хрипел Сверр, прикрыв веки, но так ощущения только усилились. – Это как впасть в агонию, из которой нет выхода. Гнев схлынивает сам, после того, как ни одного живого врага не остаётся поблизости.
– Звучит жутко, – тонкий голос прозвучал у уха. Запах вереска околдовывал, но дева не делала этого специально, получалось само по себе.
– Такова наша натура… – и добавил тише: – Мы не выбирали этот путь.
– Зачем ты меня похитил, Сверр? – Спросила Лия, резко сменив тему в нужное ей русло. Берсерк криво усмехнулся, хитрая. Но дальше уже всё равно не имело смысла скрывать причину.
– Я везу тебя к своему конунгу в Нирландию. Ты станешь невестой Якоба Захватчика. – сказанной фразой берсерк разрушил волшебство момента.
Ладони Лии прекратили движение. Даже в их далёком поселении слышали об этом викинге. Якоб прославился своей жестокостью и жаждой наживы. Там, где ступало его войско, землю устилали трупы, и ещё долго в воздухе витала напоминанием скорбь и смерть. Молодых женщин варвары насиловали, а понравившихся забирали с собой в рабство. Мужчин убивали, не щадили ни стариков, ни детей. Якоб разрушил множество деревень и городов, пока не осел в Нирландии и не провозгласил её своим конунгством.
Лия отшатнулась от берсерка, попятившись назад, тряпица выскользнула из ослабевшей ладони и упала к ногам. Перед глазами пещера и сидящий неподвижно мужчина закачались, подкатила тошнота. Лия наступила на край импровизированного бинта и зависла на носке своего сапога, из-под которого торчала ткань.
Так же и Якоб Захватчик растопчет честь и достоинство Лии. Но по какой причине именно она понадобилась этому деспоту?!
– Я не хочу… Не буду я становиться его невестой!
Не думая, Лия рванула к выходу. Ей было всё равно, что с плеч слетел плащ, что на улице снег и мороз, что они находятся высоко в горах. И что ей снова придется преодолеть Безмолвный перевал и встреться с жуткими тварями в одиночку.
Пусть! Лишь бы не к варвару захватчику.
Лия уже отбросила край полога и почти выскочила наружу, как её поймали сильные руки и затащили обратно. Ненавистный берсерк! Он прижал её грудью к холодной шершавой скале, а сам навалился всем весом со спины, полностью обездвиживая так, что не рыпнуться.
– Успокойся.
– Ни за что! – Прохрипела, не оставляя попытки вырваться из захвата. Сверр сдавил сильно, не продохнуть. Лия извернулась и пихнула его локтем под рёбра, чтобы отпустил. Он зарычал и рывком развернул её к себе лицом, впечатывая спиной в камень, обхватил ладонями голову, заставляя смотреть в глаза.
– Тебе ничего не изменить. Не сбежать! Я всё равно привезу тебя к нему.
– Он погубит меня!
– Да с чего ты взяла?! – Парировал Сверр, чувствуя, как злость поднимается из глубин и начинает разъедать внутренности кислотой… Потому что охотница была права. Погубит. Но вслух берсерк прокричал иное, сам не веря в свои же слова: – А, может, ты с ним будешь счастлива?!
Лия в ответ расхохоталась. В сапфировых глазах плескалось безумие, страх и жажда жизни. Волк в Сверре царапнул когтями грудь и завыл, требуя не отдавать их девочку. Их? Когда это она стала их?
– Якоб несёт миру смерть и разрушение. В нашем захудалом поселении иногда останавливаются на ночлег охотники и наёмники из дальних стран. – Поделилась Лия, пытаясь достучатся до мужчины. – За кружкой пива они рассказывают всякие истории, в том числе и про беспощадного конунга Нирландии. Он не умеет любить, он умеет только порабощать. Скажи мне, скольких своих жён он уже измучил и убил?
– Много, – после недолгой заминки проскрежетал сквозь сжатые зубы Сверр.
– Никогда бы не подумала, что один из легендарных берсерков станет ручным псом какого-то конунга. – Инстинкт самосохранения в эти секунды явно покинул разум Лии, она не совсем понимала, что творит.
Они оба дышали урывками и испепеляли друг друга гневными взглядами. Глаза берсерка вновь загорелись жёлтым, Лия своей кожей ощущала его ярость. Одним богам было известно, каких усилий ей стоило находиться рядом с ним и не дрожать от страха. Сейчас он пугал её даже сильнее чем варвар захватчик. У неё на затылке дыбом вставали волосы, а вниз по спине ухала толпа ледяных мурашек. Сверр злился от того, что она противится с ним добровольно идти?
– Да что ты знаешь обо мне, женщина!
Эта гордая лань вывела его из себя. Сверр диким зверем зарычал, и впился в губы Лии жёстким поцелуем. Он подхватил её под ягодицы и вклинился меж стройных ножек, закинув их себе на бедра. Через одежды давая ей ощутить его немаленькое желание. Думал лишь напугает, чтобы свой острый язычок прикусила, да строптивость поубавила. А она увернулась в сторону от его губ, подставляя щеку, и взяла и выдала:
– Если я чужая
