Проданная драконом, купленная Смертью - Кристина Юрьевна Юраш
Коридор был тих. Слишком тих. Даже дождь за окном замолк, будто мир затаил дыхание.
Доктор вошёл в палату. Я — за ним, приоткрыв дверь настолько, чтобы видеть, но не мешать.
Парень лежал неподвижно. Лицо — восковое. Губы — синеватые. Грудь — почти не двигалась.
Доктор опустился на колени у кровати. Положил пальцы на запястье пациента. Замер.
— Прости, сынок, — прошептал доктор Эгертон. — Прости… Я проиграл эту партию. Мне ужасно стыдно перед тобой. И перед твоей мамой…
Я ахнула, глядя на парня, который умирал на глазах.— Вы играли на его жизнь? — прошептала я, глядя на доктора.
— Да, — сглотнул доктор Эгертон. — Я же сразу сказал, что шансов мало. Но я сделал всё, что мог.
— Почему тогда вы играете с ним? — прошептала я, чувствуя, как слёзы жгут глаза. — Зачем ставите жизнь на кон?
Доктор встал. Подошёл к окну. За стеклом — мрак, пронизанный редкими каплями дождя.
— Потому что у меня нет выбора, Нонна, — сказал он, не оборачиваясь. — Когда Смерть приходит за чьей-то жизнью… Он даёт шанс. Один. Один ход. Одна партия.
— А если вы выиграете?
— Тогда жизнь остаётся.
— А если проиграете?
— Тогда… — Доктор обернулся к парню. В глазах — боль, но и гордость. — Тогда я хотя бы попробовал.
Я сжала кулаки. В груди разгорался огонь — не страха, а ярости.
— Это несправедливо!
— Жизнь редко бывает справедливой, девочка. Но иногда… иногда можно выиграть у Смерти. — А если он жульничает? — Он не жульничает, — усмехнулся доктор горько. — Смерть не жульничает и не врёт. Именно это качество я ценю в друзьях. Могущественным незачем врать. Врут только слабые, боящиеся осуждения. А он — закон. А мы… Мы просто пытаемся его обойти.Я посмотрела на парня. На его грудь, где едва заметно поднималась ткань рубахи.
Ещё есть время.
Ещё есть шанс.
И тогда — вздох пациента.
Не облегчения.
Не гнева. Прощальный.Тот самый вздох, что выдыхают, когда понимают: бороться больше не за что.
— Он уходит, — прошептал доктор, не глядя на меня. — Даже «Сердце Луны» не удержит его теперь.
Я шагнула вперёд, будто могла что-то изменить.
— Может, ещё зелье? Или… или я могу… — Я запнулась.Что я могу? Стирать бельё? Носить чай?
Но вдруг вспомнила — я могу выйти из тела. Я видела его душу. Он был рядом. Он ещё не ушёл!— Доктор, подождите! — вырвалось у меня. — Он… он ещё здесь! Я видела! Его душа — в комнате! Он просто… не знает, как вернуться!
Глава 30. По ту сторону
Я схватила парня за руку, зажмурилась и… ничего.
— Давай! — шептала я, снова пытаясь выйти из тела. — Давай…И я почувствовала, словно вырываясь из оков.
— Ты где? — прошептала я, видя свое тело рядом с собой. — Ты здесь?
Но души в комнате не было. Зато было что-то похожее на дверь. Светящийся прямоугольник прямо там, где стоял наш шкаф.
Неужели он ушел? Туда?
Прямоугольник пульсировал мягким светом — таким же, как дверь в тумане, которую я видела, когда умирала.
Только тогда Смерть держал меня за руку.
А сейчас…
Я была одна.
Я подошла к прямоугольнику, боясь, что если я сейчас шагну в него следом за душой, то больше никогда не вернусь. Но если я не шагну, то душа уйдет навсегда!
Я вспомнила, как его мать цеплялась за мою руку: «Он хотел начать всё сначала…»
Как она смотрела на меня! Не как на чужую, а как на последнюю надежду.
И я… я не смогла ей помочь.
Как не смогла помочь себе в тот день, когда меня продавали.
Господи, что же выбрать?
И вдруг я поняла: если я переступлю порог — не вернусь. Это путь в бездну.
Парень умрёт. Его мать будет рыдать у могилы.
И я снова стану той, кем была в бальном зале: беспомощной пылью, что смотрит, как умирает справедливость.
Я сжала кулаки.
«Прости, доктор…» — прошептала я. — «Но я больше не та, кто молчит».
Я шагнула в портал.
Не думая. Не колеблясь.
Просто… пошла.
Холод обжёг кожу, как тысяча иголок, но я не остановилась.
За спиной — жизнь.
Впереди — знакомый туман.
Я здесь уже была. Там впереди должна быть дверь! Дверь в один конец!
И в этом тумане шел он.
Парень с больничной койки.
Босой. В рубахе, пропитанной кровью. С лицом, освещённым светом двери, будто он уже дома.
Будто он заслужил покой после того, что пережил.
— Подожди! — крикнула я, быстрым шагом идя по серой траве, что даже не шелестела под ногами. — Подожди, пожалуйста! Ты ещё не умер! Ты ещё можешь вернуться!
Он не обернулся.
Словно ему было все равно.
Я ускорила шаг.
Парень шел, как будто забыл, что у него есть имя. Забыл, что где-то его ждут.
— Я не знаю, как тебя зовут! — вырвалось у меня, голос дрожал от отчаяния, когда я пыталась его догнать. — Но твоя мама… она плакала в коридоре! Она цеплялась за мою руку и говорила: «Он хотел начать всё сначала…» Ты слышишь?! Она ждёт тебя!
Он замер, остановился, как только я произнесла слово “мама”.
Плечи дрогнули.
Но не повернулся.
И вдруг — из-за двери раздался смех.
Не зловещий. Не мрачный.
Живой.
Дверь распахнулась, ведущая в бездну, — не скрипнув, не грохнув. Она открылась как обычная дверь, ведущая в соседнюю комнату. А мне не удалось рассмотреть, что там.
Из-за неё вышли трое.
В солдатских мундирах, в пыли и крови, но с улыбками до ушей.
— Лиам! — крикнул один. — Гляди! Марк! Это же Лиам! Наш Лиам! Эй! Лиам! Ты чего там застрял?!
— Ну наконец-то! — закричал второй, хлопая третьего по плечу. — Я же говорил — он придёт!
Лиам посмотрел на солдат. Глаза его распахнулись.
— Вы… вы живы? Но… я видел, как заклинание разорвало тебя на части, Джек! А ты, Марк… стена… она… - прошептал он, глядя на сослуживцев.
