Истинная дракону: Пламя страсти. - Анастасия Алексеевна Смирнова

— И что же за живописное место ждёт нас? — спросила я, стараясь скрыть пробуждающийся интерес.

Кэлтан улыбнулся — искренне, почти по‑детски.

— Благословенные поля лаванды!

Я сдержалась, чтобы не фыркнуть. Лаванда? Серьёзно? На это он тратит свою магию?

— В заточении с ароматом лаванды? Неплохо придумано, — заметила я, постепенно успокаиваясь и даже начиная наслаждаться этой странной поездкой.

Кэлтан рассмеялся, запрокинув голову. Звук его смеха наполнил карету теплом, которого я не ожидала почувствовать.

— Ты думаешь, это просто? Ха! Когда‑то я опоздал на признание в любви своему другу, потому что искал способ сделать его день особенным. А лаванда… она просто магическая.

— И стал принцем в мире цветов? — с усмешкой парировала я. — Мне, честно говоря, всё равно, какого мира ты там принц. Мне важнее, что ты не собираешься ещё готовить буррито с радугой и бубенцами.

— Эйра, ты недооцениваешь мои кулинарные способности! — воскликнул он с наигранным возмущением. — В следующий раз я заставлю тебя попробовать свою «Фантазию на тему буррито».

Я не смогла сдержать смех. И тут же подумала: а может, иногда стоит рискнуть и уступить этой странной затее?

— Ладно, я обещаю: если ты покажешь мне эти поля лаванды, я не стану сбегать от твоего «буррито», — произнесла я, слегка приподняв бровь.

Между нами снова завязался лёгкий флирт — непринуждённый, игривый, будто мы давно забыли о всех недоговорённостях. Карета плавно катилась вперёд, а я невольно задумалась: может, это и есть лучший момент в моей жизни — быть здесь с Кэлтаном, пусть даже среди этих роскошных подушечек?

Но не тут‑то было! Карета вдруг резко остановилась, и я едва не врезалась в сиденье. Кэлтан уже потянулся к ручке двери.

— Мы на месте! — воскликнул он с энтузиазмом, и его глаза зажглись, словно в них отразились все оттенки лавандовых полей.

Я вышла из кареты — и замерла, округлив глаза.

Перед нами раскинулись невероятные поля: огненно‑синие дали, усыпанные пурпурными соцветиями лаванды. Воздух был напоён тонким, сладковатым ароматом, а солнце, клонившееся к закату, окрашивало всё в тёплые золотистые тона. Я почувствовала, как моя внутренняя защита потихоньку тает, словно лёд на солнце.

— Ну, как тебе? — с надеждой спросил Кэлтан, улыбаясь. — Нравится?

Я посмотрела на него — на его искренний взгляд, на лёгкую улыбку, — и, не веря собственным словам, произнесла:

— Может быть, у меня на самом деле получится с тобой уехать в этот «поход в люксовую пещеру».

Кэлтан склонился ко мне ближе, бросив комичный взгляд, полный намёков и скрытого веселья. Я невольно улыбнулась, и вдруг, среди этого красивейшего поля лаванды, в небе заиграли яркие краски заката. Этот момент показался мне удивительным — странным сочетанием юмора, нежности и чуть‑чуть романтики.

Я оглядела поля, пытаясь сдержать смех, который уже просился наружу. Кэлтан был полон энтузиазма, а я всё ещё пыталась отмахнуться от его флирта, как от надоевшего насекомого.

— Да, поля выглядят впечатляюще, — произнесла я, стараясь сохранить серьёзный вид. — Но, между нами говоря, это скорее радужная заколка к стилю «Лаванда со вкусом Топора».

Кэлтан, который только что носился по полям, остановился и развернулся ко мне с максимально недовольным выражением лица — но смех всё же прорвался сквозь его притворное возмущение.

— Извините, но у меня тут немного раскосится мода коровы. Эти поля — эффектная обёртка для безумного разума, как ты сама.

— О, это уже звучит почти как комплимент, — ответила я, глядя на него с наигранной серьёзностью. — Похоже, ты что‑то придумал?

— Конечно, — кивнул он с притворным безразличием. — Я думал, что ты оставишь скромность при себе и обрушишь на меня этот заведомо неудачный акт.

Я фыркнула, закатив глаза.

— Пока ты не начнёшь присваивать своих «драконов» к разговору о браке, не пытайся тут шутить. Давай лучше обсудим твою стойкость при выборе одежды под цвет этих полей.

Кэлтан поклонился с преувеличенной грацией.

— О, я же знал, что у тебя отличное чувство эстетики! Как ты заметила, я — противник дурацкого стиля. Драконы важнее.

— Честно, я предпочитаю подбирать наряды под своё настроение, а не под вкус твоих «драконов», — парировала я.

Он на мгновение задумался, приподняв брови.

— Ты ведь не скажешь, что нам нужно переключиться на драконий стиль, как у тебя? Гладкая чернуха от природы?

Я снова закатила глаза, пытаясь сдержать ухмылку.

— Во‑первых, у меня не гладкая чернуха, а стильное «недоразумение»! — уверенно ответила я. — Так что давай ты не будешь лить комплименты, пока не улучшишь свой.

Кэлтан с ухмылкой подошёл ближе и вдруг взял в руки цветок лаванды.

— Ну, тогда это тебе не подойдёт, — произнёс он, поднося цветок ко мне. — Даже цветы отказываются подарить тебе благородство.

Я фыркнула и забрала цветок, не дожидаясь, пока он «напоит» меня изящной ромашкой.

— Можешь смело делать букет для своей «Лаванды с дикими зверями». Я же не нуждаюсь в его благородстве.

— То есть ты не ценишь прекрасное? — спросил он с игривой укоризной. — Так не может быть!

— Скажи, зачем мне тратить своё время на жалкие цветочки, когда есть ты с твоими истериками и дикими идеями? — шутливо вздёрнула я подбородок.

Кэлтан расхохотался, поднимая руки в знак капитуляции.

— Главная причина, по которой мы здесь, — это не просто поля, а возможность посмеяться вместе, даже если ты ещё не понимаешь, как мне повезло.

— О, да, как будто это твоя заслуга, что такие «прекрасные бумаги» сияют в твоём исполнении, — подколола я. — Поля, они же сами по себе красивые, не обязательно надеяться на что‑то большее!

Кэлтан подошёл ближе, его взгляд стал чуть серьёзнее, хотя в уголках глаз всё ещё играли смешинки.

— Знаешь что? Ты просто не знаешь, как правильно выйти в этот мир! А эти поля — это первое признание, которое я делаю тебе как человеку, который мне по душе.

Я покачала головой, улыбаясь, но стараясь держать дистанцию.

— О, тебе лишь удаётся повторять это в разных стилях шуток и ловко втискивать романтику в наши опусы.

— Одно из двух: либо ты не веришь своей интуиции, либо хочешь и флирт, и дружбу, — настаивал он.

— Или, может быть, единственное, что мне нужно — это избежать