Пророчество огня - Алена Ромашкова

Возможно, когда мои внуки спросят меня, что было самым впечатляющим в волшебном мире, я расскажу об этой вот возможности прокатиться в одном седле с мужчиной. С мужчиной-воином. И мне будет приятно это вспоминать. У себя в благоустроенной квартире, разумеется.

Поймав какой-то особый кураж, я расслабилась и откинулась спиной на грудь Лекса. Не скинет же он меня с коня, в самом деле. Показалось, или рука на секунду прижала меня к себе еще теснее?

Наваждение прошло, когда блондин крикнул товарищам, оглушив мое левое ухо своим возгласом:

— Идем через деревню Топи, там возьмем графине коня.

Из этого я сделала два вывода: первый — Лекс категорически не желает называть меня по имени; второй — соседка по седлу в моем лице его точно не устраивает.

5

До деревни с многообещающим названием «Топи» была пара часов ходу. Уже совсем стемнело и поэтому Лексу опять пришлось использовать магию. Мужчина совершил какую-то незаметную мне манипуляцию, и на волю из его руки вырвались два маленьких шарика, которые издавали мягкий свет, давая возможность нам и лошадям видеть на несколько метров вдаль. Для себя эти шарики я назвала светляками.

Каждый из мужчин, кроме Лекса, разумеется, периодически развлекал меня разговором. Сейчас была очередь Ганса, который объяснял, что шагом мы идем вынужденно, галопом было бы быстрее, но они научены горьким опытом — я и быстрый аллюр несовместимы. Хотела возразить, что я была ранена, а сейчас здорова, но промолчала. Пусть так, мне же лучше.

Прежде чем направиться в деревню, мои спутники на минуту остановились, чтобы взглянуть на карту. Лекс залез в нагрудный карман, чтобы вытащить ее, но, не рассчитав, задел меня локтем — наше совместное с ним путешествие в седле, хоть и магически увеличенном, все же было слишком тесным. Огрев своей ручищей, он практически скинул меня с лошади. Я ойкнула, блондин схватил меня обеими руками, удержав от падения. Тут же подоспел Барс, зарычавший на командира и попытавшийся забрать меня на свою лошадь, в то время как Лекс извинялся и держал меня за талию. Лошади гарцевали рядом, пока мужчины пытались поделить меня между собой. Клык добавлял всему этого веселья, поджигая Лекса неуместными репликами:

— Командир, ты пытаешься ее покалечить, чтобы иметь возможность раздеть? Если так, я в игре!

Лицо блондина я видеть не могла, но зато у Рэна оно было очень говорящим: мужчина флегматично смотрел на этот хаос словно уставшая мать на нерадивых детей. Когда Барс в очередной раз с вскриком: «У меня ей будет удобнее», дернул меня на себя, я зависла между лошадьми, раздираемая двумя комплектами сильных мужских рук. Если кто-то из них уступил бы в этот момент, они уронили бы меня на землю. Ситуация было до того нелепая, что меня вдруг разобрал смех. Инцидент длился от силы минуту, а смеялась я все десять. Я не могла остановиться. Сначала веселый, мой смех перешел в неконтролируемый, когда слезы брызжут из глаз, и все грозит перейти в фазу истерики.

— Что-то сильно ты ее, Лекс, долбанул, похоже, — сказал Клык, похлопав меня по плечу.

— Командир, отомри, наша шестая просто смеется, а не заговор против короны затевает, — бросил Ганс командиру, что-то прочитав на его лице.

— Так что, отдаешь Машу нам с Ронни? — спросил Барс.

— Со мной поедет, — бросил Лекс.

Командир по обыкновению был мрачен, что не портило настроение остальным. Всплески всеобщего веселья продолжались еще некоторое время, разгоняя ночную мглу громкими взрывами нашего хохота. Эта вспышка взбодрила и как будто сделала нас ближе с моими спутниками.

По мере приближения к деревне, я все отчетливее понимала, почему она так называется: появились появились болотистые участки, и я не понимала, почему мы упрямо продолжаем свой путь. По таким тропам и днем было опасно, а в темноте увязнуть в топи было легче легкого. Причем верховая езда нисколько не упрощала ситуацию: кони точно так же могли провалиться в болотную жижу. Весь опыт, который я накопила в своем мире, заключался в одной простой истине: не рискуй там, где этого можно избежать. Этот принцип не раз спас мне жизнь при спусках в пещеры. Тем не менее, с советами я к боевикам лезть не собиралась, полагаясь на их опыт, коим сама не обладала: наша спелеологическая тусовка почти ничего не знала о пеших походах по земле, к пещерам мы подъезжали на внедорожниках, а основной движ происходил под землей. Мои размышления прервал окрик Рэна?

— Вон деревня, прибыли.

Присмотревшись, действительно увидела темнеющие в свете луны дома, сараи и заборы. Лекс дал знак рукой остановиться. Фонарики на лошадях он погасил, и мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте. Мужчины не спешивались; подъехав к командиру, они приготовились слушать его указания.

— Я использую заклинание отвода глаз, чтобы скрыть леди Раш. Ей появляться в деревне опасно и капюшон не сможет прикрыть ее в доме. Рыжая женщина с печатью — слишком уж необычно, поэтому вызовет толки и может привлечь лишнее внимание. С учетом того, что Манн рядом, а там сейчас проверяют каждого, шанс, что за нами пошлют гвардейцев, велик. Это того не стоит, — Лекс высказался и посмотрел на товарищей. Никто не вызвался оспорить его решение. Тогда командир наклонился ко мне и продолжил говорить прямо в мое ухо. Как будто мне до этого слышно не было:

— Для нас пятерых ничего не изменится, но для деревенских ты существовать не будешь. Прошу ничего не трогать, не есть и не пить. Это может раскрыть тебя, — наставлял мужчина, дыша мне в ухо. Хотелось отодвинуться, чтобы не чувствовать его теплое дыхание: слишком интимно и не к месту.

— Ты поняла? Заклинание работает только для обычных людей, маги тебя увидят. Но вряд ли в деревне таковые имеются, — настойчиво пояснял Лекс..

Мне ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть. Но про себя возмущаться никто не запрещал. «Ну да, все как всегда: голодай, Маша, терпи, Маша», — подумала я. Словно в ответ на мои мысли, меня успокоил заботливый Барс:

— Попросимся спать на сеновал, я возьму для тебя поесть и попить, девонька. Тебя кормить надо, а не голодом морить, а то, глядишь — совсем растаешь.

Я промолчала, ожидая дальнейших указаний.

— Не женщина, а золото, братцы, — не мог смолчать Клык. — Что ни скажешь, на все согласна. Ни жалоб, ни истерик. Не подменили ли нашу рыжеволосую бестию? — хохотнул он. — Когда все закончится, я