Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

— Софья Николаевна велела тебе вытереть подоконники в гостевых, обеденных залах, а затем пройтись по второму разу по плинтусам в доме.

Я пожала плечами и принялась за работу. Отжать тряпку для меня казалось невыполнимой пыткой, и уже догадалась, что Софья нарочно устроила мне это испытание. Каждая ранка на ладонях взбунтовалась, отзываясь нестерпимой болью и жгучим покалыванием.

Смахнув предательски сбежавшую слезинку, я принялась вытирать подоконники. Величавые напольные часы с мерным маятником, расположенные на первом этаже в холле, отбили один удар, гулким эхом разнесшийся по дому, напоминая домочадцам и слугам о приближении обеда.

Бросив грязную тряпку в ведро, я побрела на кухню, словно приговоренная. Сегодня мне предстояло разделить трапезу со слугами. Семь женщин, отмеченных печатью возраста и забот, и девять мужчин, с нескрываемым любопытством в глазах, уже расселись за длинным столом.

Едва поздоровавшись, я опустилась на край стула, застыв в ожидании, когда в мою тарелку плеснут первое.

— Чего расселась, барышня? — процедила сквозь зубы блёклая женщина лет тридцати. Тощая фигура, грудь — два жалких бугорка, лицо — серое и невыразительное. — Здесь тебе не княжеский стол, прислуживать никто не будет. Бери половник да наливай сама.

Я взглянула на кастрюлю, одиноко стоявшую в центре стола. Попытка дотянуться до нее оказалась тщетной — расстояние казалось непреодолимым. Взяв тарелку, я робко посмотрела на молодого мужчину лет двадцати пяти, сидевшего рядом, и тихо попросила:

— Налейте мне, пожалуйста, супа.

Он засуетился, вскочил со своего места и, исполнив мою просьбу, бросил испепеляющий взгляд на язвительную особу.

— Спасибо, — прошептала я, наблюдая, как передо мной появляется дымящаяся тарелка.

Снова опустившись на стул, я взяла ложку, но, глядя на поднимающийся пар, поняла, что не смогу проглотить ни ложки. Рука предательски дрожала, опасаясь расплескать этот манящий ароматный суп. С тяжелым вздохом я отложила ложку, выхватила со стола кусок черствого хлеба, спрятала его в карман фартука и поднялась со стула.

— Что, аппетита нет? — прошипела блёклая ехидна, одарив меня злобной ухмылкой.

Я ничего не ответила, лишь мои губы тронула усталая улыбка, и двинулась к выходу.

За спиной зашипели слуги, но гадюка на них злобно огрызнулась: — Пусть поварится в нашем котле, узнает, каково это родиться без статуса — гнуть спину от зари до зари перед господами.

Я не могла оставить это без внимания. Замерла в дверном проеме, обернулась и взглянула на нее в упор: «Не понимаю, почему вы вымещаете на мне свою неудавшуюся жизнь. Свое прошлое я помню лишь смутно, до последнего вздоха за мной ухаживала няня. И поверьте, сейчас мне тоже не сахар — жить в чужом доме и исполнять капризы Софьи Николаевны. Как видите, иногда титул ровным счетом ничего не значит».

Слушать пересуды слуг не было больше сил. Я бежала в свою комнату, где, обессилев, рухнула на кровать, пытаясь вызвать ускользающую магию, водила рукой то над одной ладонью, то над второй. Хотела исцелить опухшие пальцы, но, как ни старалась, магия не откликалась на мои мольбы.

Вернувшийся с охоты Хромус, словно тень, промелькнул мимо, лишь успев показать мне желтый сафир и похвастаться, что убил жакроба. И тут же исчез в своем укромном тайнике. Я же, откинувшись на подушки, смотрела на свои ладони, истерзанные болью, и размышляла о побеге. Куда бежать? Я не знала. С головой погрузившись в книгу о магии, совсем не потрудилась узнать о местности, где оказалась. Да и дадут ли мне далеко уйти? Сомневаюсь. Поймают, вернут и накажут, чтобы другим неповадно было. Пожаловаться некому. Весь дом превратился в безмолвных наблюдателей моей муки, вызванной злобой второй жены боярина. Нужно время, чтобы узнать, где находится ближайший город. Может, там есть приют для сирот. А если нет, то, возможно, слуги порядка помогут мне добраться до нужного места. Хотя, кто знает, вдруг они вернут меня обратно в усадьбу, узнав, откуда я сбежала.

Хромус вернулся из тайника, и его взгляд, мечущийся, как испуганная птица, впился в мое лицо. Затем он замер, словно громом пораженный, уставившись на мои ладони. В его глазах читалось немое изумление. Очнувшись от оцепенения, он несмело коснулся лапкой багровых, пылающих ран. От моего болезненного шипения он отпрянул, как от огня.

— Кисс… Что с тобой приключилось? На тебя напал монстр? — в его голосе звучала неподдельная тревога.

— Да… Чудовище в обличии Софьи Николаевны. Она заставила меня кусок хлеба кровью и потом отрабатывать. А у меня волдыри полопались, теперь каждая ранка — как укол раскаленной иглы, а мне еще эти чертовы плинтуса драить, — прохныкала я, жалея себя до глубины души и с трудом сдерживая слезы.

— Не плачь… Прорвемся, — промурлыкал зверек, грациозно крутанулся, и вот уже передо мной на смятой постели сидела моя точная копия. — Тебе лучше спрятаться, отдохни, а я за тебя всю работу выполню.

— Как⁈ — изумилась я. — Ты ведь совершенно не понимаешь, как нужно убираться.

— Фигня вопрос, — фыркнул он, молниеносно прыгнул к моей голове, легонько коснулся лапкой и, отпрыгнув, самодовольно заявил: — Уже представляю! Тряпку выжал и давай грязь по плинтусам размазывать!

Невольная улыбка тронула мои губы. Я привстала, разрываясь между строгим «нельзя» и отчаянным «очень надо».

— Послушай, Хромус, — начала я издалека. — Я тебе говорила, что воровать нехорошо, и мы с тобой этим заниматься не станем. Но понимаешь, какое дело… Я совершенно не представляю, как целители лечат. Знай я хотя бы азы врачевания, вмиг залечила бы себе раны. Не мог бы ты смотаться в комнату Резникова и… на время позаимствовать у него книгу о целительстве? Наверняка у него их целая библиотека.

Свернувшись в подобие мерцающей ленты, сущность юркнула в небытие, чтобы миг спустя возникнуть вновь, бережно стискивая в тонких черных объятиях лент тонкую книгу.

— Держи, — прозвучал его голос, и он вновь обернулся зверьком. — Я изучил все книги по целительству и, знаешь, пришел к выводу, что твоя целительная магия… иная. Не такая, как у обычных лекарей. Ты уверена, что целитель?

В его словах чувствовалась весомая доля правды, но ответа у меня не было. Уже сам факт пробуждения у меня магии был чем-то из ряда вон выходящим. Во всех уголках необъятной России, в стенах Академии, магически одаренные подростки проходили таинственный ритуал пробуждения Источника Света. Поступление туда в пятнадцать лет было своего