Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
Фэнцзю заметила, что Су Мое слегка дрожит на ночном ветру.
Чанди застенчиво подняла глаза.
– Ваше превосходительство также сказали, что днем вокруг слишком много людей и вам не пристало останавливать на мне слишком долгий взгляд. Оттого, что вы никак не можете на меня насмотреться, вы и пригласили меня сюда, чтобы облегчить тоску, но боялись, что ваше приглашение может меня задеть…
Су Мое дрогнул вновь.
Чанди бросила на него нежный взор, надула губки и проворковала:
– Но вот я и пришла, отчего же вы только смотрите на меня, не одарив и словом? Вы так смотрите на меня… М-мне п-правда очень неловко…
Фэнцзю проследила за тем, как Су Мое вновь покачнулся и отступил на шаг. Беспокоясь, Фэнцзю про себя подбодрила его: «Держись, господин Мо!»
Чанди так и впилась глазами в Су Мое. Ее обольстительный взгляд ласкал его, как нежнейший шелк. Она мягко улыбнулась.
– По правде, вам незачем бояться того, что ваше приглашение может меня задеть. Я тоже вас…
Не в силах сдержать чувств, она шагнула вперед, и…
– А-а-а!
Чанди угодила прямо в яму с водой.
Фэнцзю на миг застыла, потом пришла в себя и вытерла выступивший на лбу холодный пот. Увидев, что Су Мое так и замер перед ямой, она стремительно выскочила из камышей и жестом показала ему, что, мол, их красавица уже пожаловала в котел[21]. И хотя красавица пожаловала в котел с запозданием, Су Мое пора было уже отмереть и нырнуть следом, чтобы спасти ее. Заметив ее, Су Мое на мгновение замешкался, а затем превратил свою флейту в шест длиной в два чжана и начал простукивать пространство в яме.
Из ямы раздался обиженный голос Чанди:
– Ваше превосходительство, вы бьете меня по голове…
Су Мое поспешно замедлил тычки и ответил:
– О, простите-простите. Забирайтесь по шесту. И почему вы не смотрите под ноги? Я отведу вас переодеться.
Присев на корточки, Фэнцзю созерцала сквозь камыши мокрую Чанди, которая выбралась по флейте Су Мое и, всхлипывая, побрела за ним к причаленной расписной лодке.
Да, случились заминки, едва не поставившие предприятие под угрозу срыва, но сейчас заговорщики все равно оказались на полпути к успеху. Вот только после случившегося господин Мо вел себя как-то неуверенно. Фэнцзю задумалась. Неужели она выбрала слишком смелые слова, когда, подделывая почерк Си Цзэ, писала любовное послание Чанди? Настолько смелые, что даже господина Мо, далеко не скромника, они покоробили? Интересно, как же скрутит Си Цзэ, если он узнает, что писали от его имени?
Фэнцзю протяжно выдохнула. Как раз в миг, когда она набирала воздух для вдоха, рядом с ней прозвучал чей-то приятный голос:
– Что вы здесь делаете?
Фэнцзю обернулась. Когда она разглядела, кто к ней подошел, то улыбнулась и сказала:
– Вас жду, разумеется. Разве я не обещала после всего отвести вас полюбоваться на лунные цветы?
Она бросила взгляд на маленькую лодку вдалеке.
– Быстро же вы обернулись. Неужели только проводили Чанди до лодки и сразу вышли?
Затем, оглянувшись, она спросила:
– Почему вы все еще в облике Си Цзэ? Меняйтесь обратно, никто не видит.
Отойдя от камышей на пару шагов, она вернулась, вытащила из-за пазухи кипарисовую маску и протянула руку к красивому лицу Си Цзэ.
– Чуть не забыла. Если собираемся пойти в горы смотреть на лунные цветы, придется надеть маски. Я и для вас приготовила. Вы дорогу не знаете, так что держитесь рядом.
Затем похлопала его по плечу.
– Кстати, если незнакомая девушка будет завлекать вас песней, держите в уме следующие слова: первоначало береги и корни духа защити. А если незнакомый паренек захочет увести меня, вспоминайте такие слова: никаких церемоний, вбить наглеца в землю. На пути у нас, что называется, спереди волки, а позади – тигры, другими словами, полно трудностей. Нужно держаться друг друга! Заботиться! Кхе-кхе, но вообще, конечно, больше вам обо мне заботиться придется.
Су Мое только вздохнул.
– Ладно.
Фэнцзю наклонила голову:
– Почему ваш голос так похож на голос Си Цзэ? Разве я не просила вас сменить облик?
Но тут она посмотрела на небо и заторопилась:
– Ладно-ладно, поздно уже, надо торопиться, а то не успеем.
* * *
Как только они углубились в горы, свет постепенно угас. На ночном небе не зажглись звезды. Фэнцзю достала жемчужину Ночи, чтобы осветить дорогу. Вдоль нее очень кстати росли деревья и стройный бамбук, что само по себе составляло изумительный вид.
О таком прекрасном месте в заливе Минси Фэнцзю узнала из древней книги, найденной во дворце. Тот, кто ее написал, подошел к делу с душой, даже сопроводив записи подробной картой. Эту карту Фэнцзю и держала в руках, выбирая дорогу.
* * *
На горе Дуаньчан устроили веселое празднество, но Лунный старец[22], кажется, не пожелал дополнить пейзаж. Небосвод будто накрыли огромным черным колпаком, за которым и спрятался Старец – даже усов не казал! Его стараниями Фэнцзю и спотыкалась всю дорогу.
Чем глубже они уходили в горы, тем тише и пустыннее становилось вокруг. Изредка до них доносилось рычание тигров и вой волков. Фэнцзю тяжело вздохнула. Все же мудро она поступила, захватив с собой Су Мое, в котором изначально видела не более чем обузу.
Чистые голоса певцов остались далеко позади. Когда путники добрались до залива Минси и остановились, их взглядам предстала сплошная темнота, а ушам – мертвая тишина. Безмолвная пустота эта совсем не походила на праздник жизни в начале их пути.
Фэнцзю спрятала жемчужину в рукав, легла на покрытую ночной росой траву и позвала Су Мое прилечь рядом. В нескольких шагах от нее послышался негромкий шум. По-видимому, господин Мо последовал ее совету.
Сегодня ночью он хранил какое-то мрачное спокойствие. Сперва Фэнцзю решила, что причина тому любовное письмо, которое озвучила ему Чанди. Однако по дороге сюда она услышала песню без музыки, доносившуюся из лесной чащи. Фэнцзю расслышала только начало и конец, вместе образовавшие четыре строки:
Как волосы сплели, был брак свершен,
И на двоих жар сердца разделен.
Коль буду жить, всегда вернусь к тебе,
А коль умру, то вечной быть тоске[23].
Едва эта протяжная песня достигла ушей Фэнцзю, как ее будто озарило. Только сейчас она все поняла.
Кто таков господин Мо? Он тот, кто «прошел сквозь заросли тысяч цветов, но к телу
