Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

Губернаторов шайнвилльцы избирали сроком на десять лет из числа именитых и всеми уважаемых горожан. Претендент на пост главы города должен был быть кристально честным, не взяточником и не мошенником, но обязательно активным горожанином.

За два месяца моей жизни в Шайнвилле администрацию я посетила от силы раз пять, но губернатор Маттеус оставил о себе хорошее впечатление. Он был ответственен, справедлив и доброжелателен к иномирянам. Просто так никого не обвинял, всегда прислушивался к предъявляемым доказательствам. Так что, насчет темы разговора я, в принципе, не беспокоилась. По технологии портал черпал магическую энергию с двух сторон. С одной он открывался, с другой — поддерживался, чтобы не захлопнуться не вовремя. Любой маг подтвердит, что кладбищенский портал был открыт из другого мира, а знаний и опыта чародейки-практикантки не хватило бы, чтобы поддерживать его самостоятельно на Хальтовой полосе.

Губернатор встретил меня в своем рабочем кабинете. Уже это подсказало, что никаких претензий по поводу развороченного кладбища мне предъявлять не будут. Иначе бы меня ждали в приемном зале, битком набитом горожанами и стражей. Кабинет мэтр Маттеус обставил по собственному вкусу и тот полностью характеризовал хозяина — мебель была простой, громоздкой и на первый взгляд очень неудобной. Но только на первый взгляд. Стоило хоть раз сесть в одно из кресел и вставать из него уже не хотелось. Так же и губернатор — когда я в первый раз его увидела, то решила, что он грубый и неотесанный мужлан, воспринимающий магию как нечто чужое и чуждое своему миру. На самом же деле, мэтр Маттеус был очень вежлив, воспитан и любые начинания, которые пошли бы на благо города, принимал если не с восторгом, то с явным одобрением. С ним было интересно поговорить и он не считал простых людей отребьем. Даже к преступникам относился с уважением и старался понять их проступок.

Высокий, почти с Инвара Верренса ростом и объемами, мэтр Маттеус носил роскошные длинные усы и окладистую бороду. Одевался он просто и без изысков — коричневый камзол из хорошего сукна, под ним — атласный жилет с белой рубашкой, на ногах черные плотные штаны.

Он лично открыл мне дверь, как только я постучала.

— Госпожа чародейка! — губернатор припал к моей ручке губами, — Рад, очень рад видеть. Как поживаете? Все ли устраивает? Никто не беспокоит?

Я присела в коротком реверансе и бросила взгляд вглубь кабинета. У дальнего окна стоял еще один человек, но из-за большой спины мэтра Маттеуса, я его толком не могла разглядеть.

— Я тоже рада вас видеть, мэтр. Никто не беспокоит, устраивает все, живу хорошо.

— Рад, очень рад! — он похлопал покровительственно по моей ладони, что все еще была в его руках, — Может быть чаю? Дэлги? Есть даже ваш иноземный кофе.

Чаю я и дома напилась с оладушками, для кофе еще слишком рано, а дэлги был легким травяным напитком с небольшим градусом алкоголя. Его обычно пили охлажденным и сейчас он был бы очень кстати — уже сейчас на улице разгоралась летняя жара. Но пить слабый алкоголь даже с разрешения должностного лица, чья печать и подпись будут стоять в моем дипломе, несколько чревато.

Поэтому от напитков я отказалась и попросила перейти сразу к делу.

— Мы наслышаны о ночном происшествии, госпожа чародейка, — в улыбке губернатора я почему-то увидела опаску и настороженность, — Вы на кладбище, с вами несколько уважаемых членов города, — и короткая пауза неодобрения, — открытый нестабильный портал в другой мир… Не расскажете нам поподробней, что же произошло?

А вот про нестабильность разлома на Хальтовой полосе я никому не говорила. И решила заодно уточнить:

— Нам?

В ответ губернатор отошел в сторону и я наконец смогла разглядеть гостя. Это был высокий светловолосый мужчина в темно-синем шелковом камзоле и белых брюках. Дорогая вышивка на манжетах, из нижнего кармашка жилета торчали золотые часы, цепочка от них крепилась к расшитой серебром пуговичной петельке. Он был одет как типичный богатый шайнвиллец, но иномирянина в нем выдавали уши, чуть удлиненные и заостренные. Такие я пол-ночи наблюдала у своего пациента. Гость губернатора оказался ильфарийцем.

— Мои приветствия, местр, — я чуть склонила голову.

Ильфариец оказался старше моего пациента и … страшнее. Нет, он был красив, как и все эльфы, — высокий, стройный, с правильными чертами лица. Сила чувствовалась в каждом движении и даже вздохе. Но взгляд его темно-синих глаз был ледяным настолько, что морозил на ходу.

Видимо, это был тот самый обещанный привет от Ольги Леонидовны. Она же сообщила в Корпус Странников о моей неожиданной находке. Следовало ожидать, что те захотят проверить информацию и помочь, чем смогут, своему коллеге.

— Сэлгрин ди Андарэ, — холодно представился он, — Четвертое подразделение Корпуса Странников.

Судя по фамилии, родственник, может быть даже, брат. Помнится, Таэль как-то обронил, что даже брат с ним так нагло не разговаривал, как я. Что ж, теперь верю. От Сэлгрина за километр разило высокородной спесью, что у Таэля лишь местами пробивалась.

— Маргарита Рогова, Арлитский Университет магии. В Шайнвилле на преддипломной практике.

— Местра Рогова, — он едва заметно склонил голову. — Так что же произошло на кладбище, местра?

Я рассказала все, что знала и видела. Не скрывая и не приукрашая ничьих ролей.

И про пропажу невесты Йонаса Изельды, на что мэтр Маттеус сочувственно покачал головой, и про межпространственный разлом на полосе Хальта, и про свалившегося мне на голову Странника. Мэтр задавал по ходу рассказа наводящие вопросы, Сэлгрин выслушал без эмоций и комментариев. Лишь когда я закончила рассказ, он спросил:

— Уважаемая местра Рогова, — с его бесконечным льдом в голосе это прозвучало как “уважаемая беспородная клисса”, — Ваш пациент, которого вы вчера приволокли с кладбища, похож на этого человека?

И показал мне карточку. Обычную фотографию на обычной пластбумаге. С нее на меня смотрел Таэль. В праздничных эльфийских одеждах, дорогих и богато расшитых, но это точно был он, мой ночной пациент.

Я смотрела на этого ильфарийца и мне вдруг стало отчаянно жаль Таэля. Кем бы Сэлгрин не приходился моему ильфарийцу, вряд ли между ними процветала крепкая дружба и родственная любовь.

— Да, это он, — и Сэлгрин кивнул, словно другого ответа и не ждал, — Вы хотите его забрать с собой?

— Было бы неплохо.

Я