Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

Пётр Емельянович не терпел, когда рушили его планы, пусть даже то был сам российский государь. Когда первая волна гнева схлынула, в голове созрел коварный замысел. В царском указе не говорилось, что ему надлежит искать для княжны самых умелых наставников. Ну а если под руку попадутся бездари да неучи, то ничему путному они девицу не научат. Да и времени отпущено в обрез — всего пять лет, чтобы освоить науки начальной школы. А там, глядишь, Романов, узнав о необразованности Екатерины Распутиной, разочаруется в своей затее и оставит её в покое. И тогда Екатерина останется под крылом Петра, и лишь ему будет решать её дальнейшую судьбу.

Глава 12

Первые друзья

Приезд из столицы главы рода Соловьевых, словно камень, брошенный в тихий омут, всколыхнул застоявшуюся провинциальную жизнь его семейства.

Лишь одного взгляда на мужа хватило Надежде и Софье, чтобы насторожиться. В их вымуштрованной годами совместной жизни женской интуиции проснулся хищный зверь, почуявший неминуемую бурю. Петр Емельянович одарил детей и жен подарками, бросил им дежурный, ничего не выражающий взгляд и кривую, словно прощальную, усмешку.

В этом пустом взгляде, как в зеркале, отразилась вся шаткость их благополучия. Надежда и Софья, закаленные опытом семейных баталий, обменялись настороженными взглядами. Впервые их соперничество отступило, уступив место общей тревоге. Горе, как известно, сближает. Они нутром почувствовали приближение перемен, словно надвигающуюся грозу.

— После ужина жду вас в кабинете, — небрежно бросил им Петр Емельянович, упиваясь своей властью над женами и их беспомощностью. — Яким… Следуй за мной, — бросил он дворецкому через плечо, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. А взгляд, скользнув по новому лицу в доме, исказился гримасой такой мучительной, будто его вдруг пронзила зубная боль.

Меня ошеломило отношение Петра Емельяновича. Нет, он не питал ко мне отцовских чувств, но, в отличие от Софьи, не издевался, а возлагал надежды на наш брак с его младшим сыном. Интуиция подсказывала: что-то неуловимо изменилось в его отношении ко мне.

Юркнув тенью за дверь, я помчалась в покои. Влетев в них и едва переступив порог, закричала, увидев фамильяра, развалившегося на моей кровати.

— Хромус!

Зверек подпрыгнул к самому потолку и, грациозно приземлившись на четыре лапы, принял боевую стойку, выгнув спину и распушив хвост.

— Кисс! — прошипел он недовольно. — Ты меня до инфаркта доведешь.

— Не преувеличивай, — усмехнулась я, умиляясь его комичной позе. — У тебя и сердца-то нет. Слушай новость: Петр Емельянович вернулся из Москвы, и, мне кажется, привез целый воз новостей. Смотайся к нему в кабинет и подслушай, о чем он там говорит.

— О-о-о… — протянул довольно зверек. — Подслушивать я люблю, — и тут же исчез, проскользнув черной лентой сквозь стену.

Ожидание обернулось мучительной пыткой, время словно вязло в густом сиропе, тянулось бесконечно долго. Хромус возник лишь спустя долгих три часа. Совершив замысловатый кульбит в воздухе, он вновь обернулся зверьком и, словно пушистая молния, метнулся ко мне на плечо. Едва его крошечная лапка коснулась моей головы, в сознание хлынул поток образов, звуков, обрывков фраз — вся собранная и пережитая им за это время в кабинете информация.

— Я не знала, что ты так умеешь, — выдохнула я, пораженная, когда он отнял лапку и, спрыгнув на кровать, уставился на меня своими глазками-бусинками.

— Не умел, но решил рискнуть, и, как видишь, наша спонтанная телепатическая связь оказалась весьма… успешной. Видала, старый хрыч возомнил себя молодым павлином, распушил хвост, надумал жениться в третий раз! Двух жен ему, видите ли, мало, — фамильяр захихикал, завалился на кровать, закинул ногу на ногу и состроил мину мыслителя. — Не ожидал старый кобель, что его планы на тебя накроются медным тазом. Обломал его государь знатно! Только вот одно меня мучает: какое ему дело до тебя? Мало того, что княжеский род Распутиных под корень извел, так еще и твоей судьбой вздумал распоряжаться. Но это мы еще посмотрим, чья возьмет. Чует мое сердце — строит он на тебя коварные планы. Будет теперь следить, как ящерица за мухой. Как думаешь, я прав? — спросил он и перестал нервно дергать своим лаковым хвостиком.

— Не было печали, — отозвалась я в задумчивости, перебирая в уме слова друга. — Но меня вполне устраивает перспектива пяти лет, когда никто не будет дергать. Нужно только выяснить, что за академия, какие вступительные ждут и какова жизнь в ее стенах. Не хочешь ли со мной к реке? — обернулась я к другу, но он, свернувшись уютным калачиком, уже блаженно посапывал, всем своим видом демонстрируя, что нашел занятие куда более подходящее.

Выскользнув из комнаты, я неспешно поплыла по коридору, как вдруг за спиной отворились двери, и коридор пронзили два голоса, полных яда.

— Гляди, — Василиса словно плеснула кислотой в тишину, — наша оборванка намылилась куда-то.

— Наверное, бежит оплакивать свою участь, оставшись в этот раз без подарка, — подхватила Алёна, и их едкий смех, словно стая злобных птиц, взметнулся в воздух, преследуя меня.

— Две дуры, — пробурчала я, стараясь не обращать внимания на ядовитое шипение за спиной. Сбежав по ступенькам, я рванула к выходу, но едва ступила на крыльцо, как чья-то цепкая рука перехватила меня за талию. Меня вздернули в воздух, словно мешок с зерном, и понесли прочь.

— Пусти! — прошипела я, колотя по каменной мужской руке, но мои удары были для нее не более чем комариным укусом.

Меня доставили на полигон и поставили на землю. Оглядевшись, я столкнулась с недоуменными взглядами дружинников и пронзительными серыми глазами старшего наследника рода.

— Чего надо? — недовольно буркнула я, одергивая юбку платья.

— Прощения хотел попросить, — ответил он, и я заметила тень усталости в его глазах. Вероятно, его тоже не радовала перспектива третьей женитьбы отца. — Когда я говорил, что научу тебя биться на мечах, я не лгал, — попытался он оправдаться. — Признаться, испугался, что не рассчитаю сил и ненароком отниму у тебя жизнь одним неосторожным ударом. Я ведь никогда не тренировал таких мелких девочек… Не знаю, как с вами обращаться. Хочу, чтобы ты не держала