Слуга Земли - Сара Хоули
— Ты можешь…
Я прикусила щёку, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Хотела она признать это или нет, но была расстроена. Мои собственные руки всё ещё дрожали, когда я вцепилась короткими ногтями в узел и начала распутывать ленты. Я ослабила шнуровку по всей спине её платья, и Лара тут же отошла, стянула платье и бросила его на пол кучей.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. Благодарности за помощь, похоже, не предвиделось. Оставшись в одном нижнем белье, она села перед туалетным столиком и уставилась на своё отражение в зеркале. Её глаза были покрасневшими и полными страдания.
— Мне стоит… — я потянулась за щёткой для волос, но она покачала головой.
— Нет, — сказала она резко, но тише, чем прежде.
Её глаза внезапно наполнились слезами, и две капли скатились по щекам. Лара издала сдавленный звук, затем закрыла глаза и вдавила в них пальцы, словно пытаясь заставить слёзы исчезнуть. Её плечи задрожали, рот открылся, и я услышала почти беззвучные всхлипы.
— Не говори моей матери, — выдохнула она, задыхаясь.
У меня сжалось сердце.
— Никогда.
Она кивнула, но так и не убрала руки с лица.
— Обычно я… я никогда… Мне это было отвратительно.
В горле встал болезненный ком. Теперь было ясно, почему Лара всегда такая раздражительная и недоверчивая; она даже в одиночестве не могла дать себе волю поплакать после того, как видела, как восьмерых человек безжалостно казнили.
— Мне тоже, — сказала я. — Это было…
Она кивнула, хотя я и не закончила фразу.
— Это было.
— Вы хотите поговорить об этом? — неуверенно предложила я. Да я и сама не была уверена, хочу ли я это обсуждать.
Она покачала головой.
— Мне просто нужно… — она всхлипнула. — Побыть одной.
Она хотела, чтобы я ушла, и честно говоря, я была этому рада. У меня самой живот скрутило, во рту остался мерзкий привкус, а в голове не переставали мелькать ужасные картины. Но я всё равно чувствовала себя виноватой, оставляя её одну. Не зная, что ещё сделать, я направилась в ванную и налила в стакан воды.
— Выпейте это перед сном, — сказала я, ставя его на столик. Я не знала, страдают ли фейри наутро от похмелья, но надеялась, что вода поможет ей почувствовать себя лучше.
Она кивнула, всё ещё пряча лицо в ладонях.
— Я… — её голос дрогнул. — Вода будет кстати.
Не совсем «спасибо», но близко.
— Спокойной ночи, моя леди.
— Спокойной ночи, Кенна, — тихо прошептала она.
Я вернулась к себе, закрывая дверь на звук её сдавленных рыданий.
Я не могла уснуть часами. Каждый раз, как я закрывала глаза, передо мной вставали картины бойни — горы тел и пепла, изуродованные куски фейри, густая лужа крови. А стоило заснуть, как меня тут же вырывало из сна, сердце колотилось, и я была уверена, что в комнате лежат трупы.
Кристаллы на стенах каждый раз начинали светиться ярче, словно успокаивая меня и показывая, что я одна и в безопасности. После третьего такого пробуждения они так и остались гореть, и только благодаря мягкому голубоватому свету мне наконец удалось заснуть.
Последней мыслью перед тем, как я погрузилась в сон, была простая: Я должна выбраться отсюда.
Глава 11
— С приближением испытания Пустоты я помогала другим слугам Дома Земли готовиться. Мы чистили и полировали до тех пор, пока каждый уголок дома не засиял. Из кухни круглосуточно доносились восхитительные ароматы — фейри праздновали начало сезона испытаний.
Праздничная атмосфера казалась мне неуместной. Как фейри могли так быстро забыть о тех жестоких казнях? Им было действительно всё равно? Или же казни происходили настолько часто, что они уже перестали обращать на них внимание?
После того ужасного ужина я ещё сильнее жаждала сбежать из Мистей. В редкие свободные минуты я продолжала искать выход. Ноги болели от пройденных миль, но благодаря постоянному движению и сытной еде фейри я становилась сильнее. Я нашла множество удивительных и потайных мест: пустые каменные альковы за гобеленами, наклонные желоба, по которым можно было скатиться, чтобы сократить путь между уровнями, и бальный зал с зеркальными стенами, полом и потолком — цельными, без единого шва.
Привыкнув к жизни под землёй, я начала ценить, как изобретательно фейри наполняли светом это, казалось бы, мрачное и угнетающее пространство. Вездесущие факелы и кристаллы на потолке, имитирующие дневной свет, соседствовали с более необычными источниками освещения: груды розового камня, светившиеся изнутри, камины, в которых могло бы разместиться несколько лошадей, и светящиеся сети, похожие на паутину, свисающие с потолков.
Во время одной из своих вылазок я встретила принца Друстана неподалёку от тронного зала. Он беседовал с другим членом Дома Огня, но его взгляд задержался на мне, когда я проходила мимо. Вскоре он догнал меня.
— Добрый день, — поприветствовал он.
Я подняла глаза на его красивое лицо и оживлённые глаза, стараясь забыть, что несколько ночей назад он сжёг фейри заживо. Я знала, что у него не было выбора, так же как понимала, что он постарался сделать её смерть как можно более быстрой. И всё же мощь, заключённая в его теле, пугала меня.
— Добрый день, мой принц. Надеюсь, в вашем доме всё хорошо.
— Мой народ в предвкушении испытаний. Думаю, и ваш тоже.
Мой народ. Фейри никогда не станут моими.
— Да, атмосфера кажется странно праздничной.
— Они должны праздновать. Стольких балов и мероприятий не бывает в другое время, и ещё реже что-то может удивить бессмертного. Никто не знает, чего ожидать. Кроме того, на время испытаний выпадают четыре наших праздника: Имболк, весеннее равноденствие, Бельтайн и летнее солнцестояние. — Он бросил на меня хитрый взгляд, когда мы свернули в пустой коридор. — Уверен, Бельтайн тебе особенно понравится.
Мы отмечали те же праздники в мире людей, но я не сомневалась, что празднования фейри куда интереснее, чем танцы и рассказы в Тамблдауне. Лёгкая усмешка Друстана с тёмным оттенком заставила меня задуматься, что именно он считает таким привлекательным в Бельтайне.
— Я всё ещё не понимаю, почему вы забываете, что происходит во время испытаний, — сказала я, озвучивая сомнение, которое не давало мне покоя. — Разве никто не записывает, что происходит, чтобы потом это проверить?
— Уверяю тебя, многие пытались, — ответил он с горьковатой улыбкой, как будто и сам был в их числе. — Даже слова исчезают с бумаги, на которой они написаны.
— Значит, магия, которую вы почитаете, шесть Священных Осколков, просто… стирает воспоминания? Осколки живые?
— Вся магия живая. И да, Осколки скрывают наши воспоминания, когда испытания заканчиваются.
— Как