Отличница и Тёмный принц - Анна Снегова

Прямая как палка профессор Ламбия медленно походит к нам, хлопая в ладоши. На её лице – улыбка глубочайшего удовлетворения и самодовольства.

- Это было гениально! За все годы моего преподавательства я не видела ничего подобного… Поздравляю с заслуженной победой.

И я должна бы… но совершенно не чувствую радости.

Рис хмурится. Он на меня больше не смотрит. Сумрачно оглядывает разрушения, которые мы учинили. А потом – свои руки, на тыльной стороне которых змеятся полосы чёрной чешуи. Ногти удлинились и заострились, сверкнули когтями. Тени на его лице, и я не могу прочесть выражения. Понимаю только, что это отчуждение между нами… оно опустилось, подобно стене. Обхватываю себя за плечи. И потерянная, опустошённая смотрю, как он делает шаг от меня.

- Вы понимаете, что это означает, Дранерис? – продолжает давить Ламбрия, приближаясь всё ближе, пока кончик её туфли не останавливается на самой границе чёрного провала вокруг нас. – Девушка идеально подходит вам в качестве Эйры! В жизни не видела подобного резонанса энергий…

- Мне не нужна Эйра! – рявкает Рис, и я вздрагиваю, словно он меня ударил. – Я справлюсь сам.

- Но возможно, она помогла бы вам решить проблему, о которой мы с вами говорили… - мягко добавляет Ламбрия.

- У меня нет никаких проблем, - рычит Принц.

И не глядя больше на меня, отворачивается.

Перешагивает ров и широким шагом уходит прочь.

А я остаюсь одна.

Глава 27

На следующий день Тёмного нигде не было.

Его место за общим драконьим столом пустовало, и я не стала туда садиться, осталась вместе с Шуми и сестрой. Девочки переглядывались украдкой, когда думали, что я не вижу, но ни словом не вспоминали о турнире. Кажется, видели, что я не хочу ничего об этом слышать.

И так меня преследовали всеобщие взгляды.

А на таблице результатов турнира, вывешенный в холле Академии на всеобщее обозрение, первую строчку занимали наши с Рисом портреты. Мне почему-то было больно видеть их рядом.

На второй строке хищно улыбалось лицо Гидеона.

В столовой он садился так, чтобы хорошо видеть меня. И его взгляд в упор я чувствовала лопатками всё время, пока вяло ковырялась в тарелке, не чувствуя вкуса. Может, поэтому торопилась поскорее закончить трапезу и спрятаться в своей комнате.

Шуми всё время витала в облаках и нарисовала ещё с десяток портретов своего Белого. Она тоже не особо стремилась к болтовне, за что я была ей очень благодарна.

Я полностью ушла с головой в учёбу. Сконцентрировалась на ней. Это было мне привычно. Моя родная стихия. Там можно не рассуждать и не мучаться поиском ответов на вопросы, на которые ответов не бывает.

Вроде того – почему я так сильно скучаю, и почему не нахожу себе места, а пустота на месте, где раньше была широкая чёрная спина, что-то сильно и болезненно задевает внутри. Как будто какая-то струна, которая дрожала и пела с его появлением в моей жизни – а теперь она молчала. И мне было слишком пусто и тихо.

Когда изучаешь историю магии или теорию чар, такого не бывает. Там всегда есть правильный ответ, стоит лишь получше покопаться в учебниках.

Меня хвалили преподаватели.

Я забивала эту пустоту в библиотеке, просиживала часы над свитками и старыми книгами, но слишком часто ловила себя на мысли, что мне трудно сосредоточиться, и мысли постоянно куда-то утекают. Находила себя, сидящей над раскрытой книгой, с пальцами, погружёнными глубоко в волосы и стеклянным взглядом, направленным в пустоту… когда не видела ни единой строчки на странице и не могла вспомнить, о чём вообще сейчас читаю.

Дурацкий Принц.

Это он всё виноват.

Я не понимала, что с ним не так.

И не было возможности разобраться, потому что он просто исчез.

А ещё… неумолимо приближалось время Ночи драконьей луны. Это напряжение закручивалось как пружина, оно было разлито в воздухе, заставляло глаза девушек сверкать ярче, разговоры в стайках студентов делало возбуждёнными или, наоборот, интимно-притихшими… невозможно было не заразиться этой атмосферой.

Скоро что-то будет.

Я потрогала шею. Там, где нервно билась жилка.

Тряхнула волосами, отогнав дурацкие мысли.

Что бы я почувствовала… если бы на ней появилась полоска чёрного кружева? Обозначающая мою принадлежность Чёрному дракону.

Когда я поняла, что с момента, как открыла учебник, прошёл уже час, а я по-прежнему не продвинулась дальше первых пары абзацев, решительно захлопнула его и встала.

Это терпеть невозможно! Я так точно сойду с ума. Надо развеяться. Я за последние недели ничего не видела, кроме зубрёжки. Вдруг до меня дошло, что на свежем воздухе даже не была.

На секунду мелькнула мысль, что мне ужасно хочется в лес. Обратно, туда, где шумели деревья и веял свежий ветер. Я устала и чувствую себя здесь, как на привязи. Не представляю, как Эйры терпят ещё и ошейник. Но я подавила в себе глупый порыв бросить всё и убежать туда, куда меня тянуло – вдруг там меня подкараулит Золотой дракон? И я, поколебавшись, решила уйти погулять на внутреннюю территорию Академии.

…Ноги сами принесли меня обратно на арену.

Уже темнело. Над головой сгущалось небо, ветер трепал волосы, выбившиеся из косы. Очки надоевшие я сняла и сунула в карман юбки. Поёжилась от прохлады.

Песок скрипел под ногами. Здесь уже убрали все следы турнира. Просто ровный белый песок. Без окалин. Без рытвин. Без… следа от того, что натворили мы с Тёмным. Ламбрия сказала, за все годы в Академии такого не было…

Я шла быстро, чтобы не мёрзнуть. Только меня всё равно била мелкая нервная дрожь. И непонятно, что так настойчиво гнало меня на то место.

Но оказалось, не меня одну.

Чёрную фигуру на самой-самой верхней скамье, почти на краю, где обрывалось отвесно строение арены, так что каждое неловкое движение могло лишить равновесия и уронить в пропасть, я заметила сразу.

Он сидел, напряжённо сцепив руки в замок меж широко разведённых колен. Сгорбленный, опустив голову. Тёмные спутанные пряди волос падали на лицо, почти его скрывая. И смотрел куда-то вниз. Сидел прямо напротив того места, где мы с ним держали оборону от огненных шаров.

Я на секунду замерла, втянула прохладный, пахнущий подступающей ночью воздух в грудь… и возобновила движение. Медленно. Осторожно. Напряжённо.

Он, конечно, заметил меня. Но даже не пошевелился.

Только чёрные глаза следили за тем, как я приближаюсь. Я ощущала этот взгляд, как прикосновение. Словно на