Черные лабиринты. Книга 3 - Эмили Ли
– Иритан Ким Джи-Хун, – решилась вдруг спросить Меари. – Почему вы сегодня утром остановились в дверях, а потом разозлились на меня, когда я тоже стояла?
Его глаза удивленно распахнулись, он даже не сразу нашел что ответить.
– Я пропускал вас вперёд… ну… потому что… вы… женщина…
– Я же танэри… на службе… пол не важен… – промямлила Меари, теряясь. – Все равны… Да и вы… иритан.
– Иритан… – зачем-то оторопело повторил он.
Их глаза встретились. От повисшего напряжения стало сложно дышать. Мысли покинули её, оставляя после себя звенящую пустоту и едва уловимую дрожь. Это не было физическим влечением… Чем-то иным. И оно пугало. Отражение собственных волнующих душу и тело ощущений она нашла в синеве его глаз.
Джи-Хун прочистил горло покашливанием, и Меари от неожиданности вздрогнула, вырываясь из плена его глаз. Он развернулся и молча вышел на балкон. Знакомый запах, что сводил её последние дни с ума, постепенно проникал в кабинет, предрекая Меари непростой день.
Глава 14
Утром, попрощавшись с Меари, Туён направилась к лаборатории. Сколько сидела в столовой, столько чувствовала на себе взгляд Натаниэля, поэтому не удивилась, когда увидела, что он отправился следом. Только этого не хватало! Боги, ну почему она не растолкала Лёна с утра, не разбудила? Сейчас бы он провожал её и не пришлось бы терпеть общество эльфа, а ведь привяжется же…
– Я хочу поговорить, – Натаниэль коснулся легким жестом локтя.
– Нам не о чем говорить, – Туён повела рукой, не желая, чтобы он до неё дотрагивался.
– Туён…
– Я опоздаю на смену.
– У тебя есть ещё полчаса. Обещаю, на больше не задержу.
Его голос был мягким и обволакивающим. Он специально так говорил – Туён знала. Уговаривал, надеялся на свои чары, хотел расположить к себе. Не выйдет! Больше нет.
– О чем здесь можно разговаривать? Я никому ничего не скажу и буду делать, как мне велят, ведь от этого зависит жизнь Келлена, но я не обязана дружить с тобой, говорить или ещё быть хоть как-то связана, – голос дрогнул, хоть и был полон злости. До этого момента Туён и не подозревала, насколько глубоко была обижена и разочарована участием Натаниэлем в сговоре с иританом.
– Ты даешь шансы преступникам, монстрам, неужели я не достоин такого же?
Красивые голубые глаза эльфа были полны искренности и раньше Туён непременно растаяла бы, но теперь не было основы любых отношений – доверия.
– Хорошо. Я выслушаю тебя, – она выдавила из себя ответ, понимая, что в первую очередь давала шанс себе… на человечность.
Они покинули стены замка и вышли во двор. Эльф не стал далеко отходить: они дружили раньше, это все знали, поэтому никто бы не удивился тихим разговорам наедине.
– Я не хотел тебя во всё это втягивать, но так вышло, прости, – произнес Натаниэль, разворачивая её к себе и замирая совсем рядом.
Не хотел втягивать? Он думает, поэтому она злилась? Поэтому разочарована? То есть дело совсем не в том, что… Черт… Почему так больно? Какое ей, вообще, дело до него?
– Это всё? – холодно спросила Туён, поднимая голову к верху, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза. Смело смотреть. С вызовом.
– Нет. В наших действиях нет ничего предосудительного…
– Это измена! – яростно прошептала Туён. – Самое страшное преступление против империи! И ты участник заговора!
– Это не измена, – тихо возразил эльф, сжимая её плечи, наклоняясь ниже к её лицу, чтобы никто другой не мог слышать. – Это попытка не допустить новую войну. Разве это плохо? Будь честна в первую очередь сама с собой, Туён, и ответь: ты действительно веришь в то, что Повелитель Азуриана хочет лишь обезопасить свою страну? Что монстры ему нужны как гарантия мира? Просто как способ защиты? – он всматривался в её глаза, ища там понимания, сея зерна сомнения, те самые, что ещё недавно одолевали и её саму. Заметив, что взгляд её темных глаз немного смягчился, добавил: – Именно для этих целей Магистру Иллинуи нужен такой человек, как Джи-Хун, чтобы иметь возможность предотвратить. Ведь предотвратить гораздо проще, чем потом справляться с последствиями.
– С чего ты взял, что твой Магистр именно такие цели преследует, а не хочет просто ослабить страну-соседку и потом напасть? – Туён всё ещё не хотела сдаваться. Воспитанная с младенчества любовь к своей стране сражалась с желанием верить ему, верить в лучшее в людях.
– Я был на войне, Туён, тогда, двадцать два года назад. Независимость королевству далась очень непросто, но сражались они даже не за это, а за право людям с даром жить. При власти Повелителя Азуриана это было бы невозможно. Маги и ведьмы просто перестали бы существовать, как вид. За это всегда сражался Магистр. За свободу таких, как он сам! Чужие территории его не интересуют.
– Ты не можешь говорить за него.
– Ты права. Не могу. Но за него говорят поступки.
– Зачем ты мне всё это говоришь? Какая разница тебе, понимаю я твои мотивы или нет? Я уже сказала, что не выдам твою тайну…
– Ты мой друг, и я хочу, чтобы это так и было дальше.
Туён всё же не выдержала его взгляда и отвернула голову. Она старательно цеплялась за логику и за прежний гнев на него, но с каждой секундой неумолимо проигрывала, чувствуя, что простила, что… приняла его слова как истину.
– Прости меня за невольный обман, Туён, – продолжил он, улавливая её настроение. – Мир? – Натаниэль осторожно коснулся её подбородка, разворачивая её лицо на себя, чтобы снова посмотреть в глаза.
– Мир, – буркнула она и обреченно выдохнула, уткнулась лбом ему в грудь.
Эльф счастливо выдохнул и аккуратно коснулся её спины, бережно обнимая. Туён закрыла глаза и расслабилась, захотелось заплакать. Почему всё так сложно? Почему она? Почему он? Зачем это всё? Её служба предполагала тайны, но такие она не просила… Эти тайны несли смерть. И если её в такую игру втянули, то Натаниэль, скорее всего, сам согласился… Безумец. С судьбой играет. И проиграет. Назад пути нет. Судорожный вздох сорвался с губ: так страшно… если про всех них узнают… Она вцепилась в его тунику, он крепче прижал к себе, даря поддержку.
– Всё будет хорошо, – ответил он на её невысказанные страхи.
– Не будет, – хмыкнула Туён, вдруг улыбнувшись. – Ты меня обнимаешь, или я тебя… неважно. Если Лён нас увидит, то убьет. Сначала меня, а потом тебя… И моя семейная жизнь закончится за один день.
Эльф мелодично рассмеялся, но не отстранился, а потом из вредности
